— Здравствуй, Ксюша! — поздоровался я.

После тесных, любовных отношений, которые до моего ранения связывали нас некоторое время назад, такая холодная встреча показалась мне более чем странной.

Я подошел к девушке и насильно повернул ее к себе:

— Что с тобой, ты можешь объяснить, что произошло?

Ксения стряхнула мои руки с плеч и гневно взглянула прямо в глаза:

— И у тебя еще хватает совести спрашивать? Ты бросил нас в самую трудную минуту!

Только теперь я понял, что она в принципе права. Я погнался за маниакальным убийцей и оставил их с матерью и братом всего за несколько дней до государственного переворота, о котором знал сам и, кстати, предупреждал царскую семью.

Однако у меня было смягчающее обстоятельство, я сам едва не погиб.

— Прости, — сказал я, — но я был ранен и смог встать с постели всего несколько дней назад. Вот, сама посмотри.

Я раскрыл ворот камзола и показал еще не до конца зарубцевавшуюся рану на горле. Ксения быстро взглянула и чуточку смягчилась.

— Все равно, ты не должен был никуда уезжать.

— Это зависело не от меня, к тому же я не знал, что меня так ранят. Мне очень жаль, что такое случилось с вашей семьей, но теперь все в порядке, я тебя выкуплю. Только не говори, кто ты, а то запросят такую цену, что у меня не хватит денег.

— Хорошо, — сказала она, — но ты все равно был не прав.

Я промолчал. В конце концов, у всех своя правда.

— Зато теперь мы опять будем вместе, — прошептал я, притягивая Ксению к себе, но она отстранилась.

— Нет, не будем.

— Что еще случилось?

— Ты не сердись и ничего такого не думай, но я, — она замялась, потом посмотрела виноватыми глазами, — пока тебя не было, когда ты исчез… Я встретила, — она отвела взгляд, — совсем другого человека.

— Здорово, — растерялся я, — когда же ты успела!

— Если хочешь, можешь меня не выкупать. Я подчинюсь своей участи, — грустно сказала царевна.

— Ну, что ты такое говоришь! Встретила, так встретила. Я помогу тебе освободиться, а там делай, что тебе заблагорассудится.

— Знаешь, тогда тебе придется выкупать нас обоих! — неожиданно сказала она. — Мы с ним вместе попали к разбойникам.

— Да? — только и нашелся сказать я. — И кто же он, твой счастливый избранник?

— Датский рыцарь, он приезжал с посольством, когда меня сватали… Только о том, кто он, никто не должен знать!

— Само собой. Ладно, иди к себе.

Ксения вышла, а я остался один в шатре размышлять над непостоянством любовных привязанностей.

Потом подумал, что забыл спросить, если она здесь, то кого тогда должен будет взять себе в наложницы Лжедмитрий.

Утром мы с Чуваком проснулись примерно в таком же состоянии, в котором он пребывал, когда впервые попал в семнадцатый век. Напиться причины были у каждого свои. Атаман вспомнил молодость и оплакал развалившийся Советский Союз. У меня оказались проблемы на амурном фронте. Не могу сказать, что я так уж сильно был влюблен в Ксению Годунову, но оказаться забытым спустя несколько недель после пережитых страстей станет обидно кому угодно. Конечно, ни о каких долговременных отношениях с ней я не думал, что ни говори, у царевен слишком много недостатков для совместного с ними проживания. Быть одновременно мужем и пажом — удовольствие для избранных, но любовь-то у нас с ней была!

Конечно, царевна втайне от меня считала наши отношения мезальянсом. В этом, как мне кажется, проблема личной жизни и наших современных принцев и принцесс, то бишь, звезд. Как только они получают известность, сразу же так высоко поднимают самооценку, что ни о каких паритетных отношениях с партнерами по совместной жизни речь больше не идет. От близких теперь ожидается только божественное поклонение и полное самопожертвование, чего обычные люди, даже очень любящие, предоставить, как правило, не могут. Отсюда их, звезд, жуткие обиды на окружающих, необоснованные претензии и, в результате, одиночество.

Что же говорить о девушке, выросшей не в семье слесаря и ставшей какой-нибудь сомнительной звездочкой, а дочери сначала второго лица государства, а потом и царя. Так что я не только не раскатывал губу на наш с Ксенией союз до гробовой доски, но всерьез и не думал, что нас может связать что-нибудь, кроме хорошего секса. Однако как только получил отставку, и тут же заело ретивое!

— Как ты? — спросил меня Чувак, с трудом вставая со своего роскошного ложа.

— Кисленького ничего не найдется? — поинтересовался я. — Сейчас бы холодного пива!

— Я сам пиво обожаю, — поделился атаман, — только где его возьмешь. Я сколько не пытался, никак не могу достать хорошего. Даже на немцев выходил, они для себя варят неплохое, но до нашего «Жигулевского» далеко. Как сейчас в Союзе, то есть в России с пивом?

— Нормально, даже хорошо. Есть любое.

— Ну, надо же. У вас, значит, теперь жить можно. Да, сейчас бы пивка не помешало. Рассол будешь?

Мы выпили рассола, потом опохмелились и постепенно пришли в себя. Сели завтракать.

— Ну, как тебе вчерашняя девка? Берешь?

— Беру, только не одну. Она вроде согласилась пойти ко мне, но хочет остаться вместе со своим слугой. Отдашь?

— Это такой квелый немчик, что вместе с ней попался? Нет проблем, бери. Мне такого добра и даром не нужно. Получить бабки за иностранца такой геморрой, лучше не связываться. А прибить гуманизм гребанный мешает.

— Вот и хорошо. И еще у меня к тебе серьезный разговор есть.

— Может в другой раз поговорим, башка никак не проходит.

— Сейчас я тебе мигом вылечу, — пообещал я, — расслабься и закрой глаза.

Чувак послушался, я сделал над его головой несколько пассов руками и за пять минут вернул ему радость жизни и уверенность в завтрашнем дне.

— Теперь можешь слушать?

— Ну, ты даешь! Башка стала как новенькая. Так что у тебя за разговор?

— Вполне серьезный. Ты русскую историю знаешь?

— В смысле?

— Ну, то, что будет со страной дальше. Знаешь, кто будет следующим царем, какие события произойдут?

— Вообще в школе историю учил, только когда это было! Помню, когда революция была, Отечественная война.

— Понятно. Так вот сейчас начинается пик смутного времени, здесь такое будет, святых выноси! Думаю, тебе с разбойным промыслом придется завязывать. И без тебя разбойников хватит. Это я к тому, что если понадобится, можно будет позвать тебя армию поводить? В смысле стать воеводой. Как мне кажется, у тебя явный военный талант.

— Да брось ты, — смутился Чувак, — какой там талант! Я же простой строитель.