Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Стар, будь аккуратней, пожалуйста. Не пытайся к ним прикоснуться. Они очень опасны, – предостерегая, сказал он.
По лицу мужчины скользнула тень сомненья, но он тут же взял себя в руки и тепло улыбнулся.
– Конечно, конечно. Прости. Я сам ещё не осознал, а рука уже потянулась, – понизив голос, он продолжил. – Скажи, тебе никогда не приходила в голову мысль, что это слишком тяжёлое бремя для тебя?
Мальчик тяжело вздохнул и, сжав песочные часы в руке так, что побелели костяшки, ответил:
– Думал, но что толку?
Стар положил свою руку поверх кулака Норда, заглянул ему в глаза и спросил:
– А что, если мы рискнём и я попробую взять артефакт на себя?
Норд отпрыгнул от него как ошпаренный. Моментально спрятав артефакт, мальчик нахмурил брови и взглянул на мужчину.
– Старгон, ты что, своей смерти хочешь? Неужели не чувствуешь НАСКОЛЬКО он сильный? Если б ты был способен принять артефакт, я бы давным давно с радостью вручил его тебе! Думаешь, мне нравится не взрослеть и всё время быть ребёнком?
Его голос сорвался на крик, а руки дрожали, сжимая пуговицу на рубашке. Стар покачнулся и схватился за голову, словно очнувшись от наваждения.
– Прости, – прошептал он. – Я не знаю, что на меня нашло.
Мальчик вытер подступившие слёзы и решительно шагнул вперёд.
– Ничего. Пойдём. Нам нужно попасть в город до темноты.
Мужчина не ответил и молча поплёлся следом. Только спустя несколько часов он продолжил болтать с Нордом как ни в чём не бывало, но мальчика не покидало чувство тревоги. Он уже не мог смотреть на друга без сомненья, хоть и корил себя за это.
Ночью что-то мешало ему уснуть. Ворочаясь в кровати, он вдруг почувствовал обжигающий холод песочных часов, врезавшихся в кожу. Резко подорвавшись, мальчик зажёг свет. В этот момент Старгон метнул в его сторону яркую серебристую молнию, наполнившую комнату неудержимой энергией смерти. Норд быстро отпрыгнул и закричал:
– Стар, что ты делаешь?! Почему ты вдруг решил напасть на меня? У тебя вспышка ярости?
– Нету у меня никакой вспышки! – гневно закричал мужчина. – Ты, лицемерный ублюдок! Что ты о себе возомнил? Думаешь, раз тебе так легко даются в освоении все техники, что я тебе показал, так ты теперь сильнее меня? Думаешь, раз ты из благородных, так тебе всё можно? С чего ты решил, что я недостоин этого артефакта? Да я могу стать с ним ещё сильнее чем ты, сопляк!
– Стар… – потрясённо прошептал мальчик.
Его глаза наполнились слезами, а руки задрожали.
– Что Стар? Я уже сыт по горло твоими выходками! Мелкий говнюк! Получил все мои знания, а в ответ никакой благодарности! Последний раз говорю: отдавай артефакт!
Норд почувствовал, как из глубины поднимается серебряное пламя, медленно охватывая всё тело. Он задрожал ещё сильнее и постарался успокоиться, но слова друга били в самое сердце. Душевная боль огненными кольцами опоясывала грудь, мешая следить за дыханием.
– Стар… Стар… Я кажется сейчас потеряю контроль. Беги… Прошу тебя, – умоляя, смотрел на него мальчик.
– Да что мне сделает ярость ребёнка? Думаешь, мои защитные руны не выдержат? Да ты за все эти пять лет ни разу не вспыхивал! Хватит заговаривать мне зубы, отдавай артефакт! – приказал мужчина.
Норд не мог спокойно дышать. Он делал резкий хриплый вдох, и тут же судорожно выдыхал. В глазах стояло серебряное пламя. Сквозь него мальчик видел требовательно протянутую руку. Пятясь назад, он упал, но продолжил отползать спиной, пока не упёрся в угол комнаты. Он не хотел навредить учителю. Боялся задеть его пламенем, неотвратимо поднимавшимся внутри, готовым вот-вот вспыхнуть и снова погубить того, кто ему дорог.
Стар походил на разгневанного демона: всклокоченные волосы и глаза, горящие ненавистью. Это не мог быть его добрый и заботливый друг. Друг, научивший многому. Тот, кто дал ему поддержку и опору. Подарил надежду. В него наверняка что-то вселилось. Он точно был не в себе.
– Стаааар… Умоляю, уходи! – рыдал мальчик. – Я отдам тебе всё, что ты попросишь, но не сейчас! Сейчас я могу убить тебя!
Мужчина выпрямился и подбоченился. Гневно окинув взглядом рыдающего, забившегося в угол и явно от страха дрожащего мальчика, он ничуть не поверил в его слова.
– Нет. Сначала артефакт, а потом я сразу же уйду. Не волнуйся, убивать тебя не буду.
Норд скрипнул зубами, но потянулся за артефактом. Стоило ему прикоснуться к ледяным часам, как время словно замерло, а затем потекло медленно, позволяя рассмотреть всё в мельчайших деталях. Прочувствовать дыхание смерти, выходящие из него и плавно заполняющее собой всё. Будто танцуя оно закружилось вокруг хрупкого тела, образовав серебряный вихрь, который замер, чего-то ожидая. Норд, широко раскрыв глаза, попытался сгрести его на себя, попробовал втолкнуть обратно, вдохнуть, сделать хоть что-нибудь, лишь бы энергия никого не задела. Но смертельный танец уже невозможно было остановить. Мгновенно закрутившись, вихрь волной разошёлся от мальчика, уходя далеко за пределы его взора.
Мужчина охнул. В глазах застыло немое удивление. Он медленно опустился на колени и завалился набок.
Грохот от падения Стара ещё долгим эхом раздавался в ушах. Норд не сразу понял, что всё уже кончено. Его тело только-только перестало содрогаться от клокочущего пламени. И теперь внутри снова воцарилась болезненная пустота.
– Стар? – хриплым голосом позвал он.
Не получив ответа, мальчик тяжело сглотнул и собрав остатки смелости нерешительно подполз к нему. Дрожащей рукой проверил пульс и понял: друг был мёртв. Это он убил его. Снова.
Запрокинув голову, Норд завыл во весь голос. Ему было всё равно, что он может кого-то разбудить. Всё равно, что его могут поймать и казнить. Жизнь снова потеряла всякий смысл.
Солнце медленно окрасило комнату рассветными лучами. Мальчик сидел, качаясь из стороны в сторону. Его веки так опухли, что глаза превратились в узкие щёлочки. Губы потрескались до крови, и он всё ещё сжимал в кулаках выдранные волосы.
Внезапно встрепенувшись, Норд медленно поднялся на ноги и, взвалив на себя рюкзак, открыл дверь. Не оборачиваясь, он покинул комнату и вышел из трактира. Остановившись на центральной площади, мальчик огляделся по сторонам.
Мысль о том, что с городом что-то не так медленно, капля за каплей просачивалась в его затуманенный разум. Солнце уже вовсю палило, но на
