Она надела куртку, но было уже поздно – холод пробрал ее до самых костей. Дрожа, она прохаживалась туда-сюда по маленькому помещению, стараясь согреться.

– Я вскипячу воды, – сказал он. – Чаю выпьешь?

Она кивнула.

С каждым глотком чая тепло возвращалось в ее тело, но потом холод снова взял верх.

– Завтра утром пойдем дальше, – сказал он. – Так что ночью надо как следует выспаться.

– Надеюсь, вы извлекли из этого разговора хоть что-нибудь полезное, – сказал Оуливер, одарив Хюльду пренебрежительной улыбкой. – Если ничем больше помочь не могу, займусь с вашего позволения другими делами.

– Вам что-нибудь известно о русской девушке, которая пропала из общежития в прошлом году? – спросила Хюльда.

– Вы сказали, пропала? Да… что-то припоминаю. Мы просили содействия в поисках какой-то иностранки. Не помню точно, из какой она была страны.

– Вы не могли бы это уточнить?

Оуливер закатил глаза:

– Ну, попробовать можно. Оставьте мне свой номер, и я по возможности вам позвоню. – Он снова улыбнулся ей своей снисходительной улыбкой.

– Вы не могли бы уточнить это прямо сейчас? – спросила Хюльда, и на этот раз ее голос прозвучал так резко и решительно, что полицейский обомлел.

– Сейчас? Ну, давайте попробую…

Он уселся за компьютер с таким выражением лица, будто ему предстояло самое нудное занятие на свете.

– Да, она была русская, – наконец произнес он.

– Катя? – спросила Хюльда.

Оуливер взглянул на экран:

– Да, именно.

– И что произошло?

– Погодите минуту – я прочту, – ответил он раздраженно.

Хюльда вздохнула.

– Да, мы ее потеряли, – в конце концов сказал Оуливер.

– Потеряли? – переспросила Хюльда, шокированная подобным выбором слова.

– Да, она не вернулась в общежитие. Такое бывает, хоть и нечасто. Иногда возникает недопонимание, а иногда люди исчезают добровольно. Они забывают, что мы живем на острове! Но они всегда находятся. – Потом он добавил: – Почти всегда.

– А она, значит, не нашлась?

– Нет. По крайней мере, до настоящего момента. Но мы найдем ее.

– Прошло больше года. Вы все еще убеждены, что найдете ее?

– Не я же занимаюсь этим делом. В конце концов, откуда мне знать?

– А кто занимается этим делом? – спросила Хюльда в нетерпении.

Оуливер покачал головой:

– По-моему, никто конкретно. Дело просто все еще не закрыто. Девушка обязательно объявится.

Хюльда кивнула:

– Блажен, кто верует.

– Возможно, она выехала из страны, – добавил Оуливер с надеждой в голосе. – На корабле… Кто знает? Как говорится, баба с возу… – Он улыбнулся.

– Ее искали?

– Думаю, бессистемно. Мы что-то выясняли, но никаких зацепок не обнаружилось.

– И никто не был особенно заинтересован в том, чтобы отыскать девушку, поскольку возникли другие, более срочные дела, так?

– Можно и так сказать, – подтвердил Оуливер, нисколько не смущаясь. Однако надо отдать ему должное – он все-таки начал воспринимать Хюльду серьезнее, и она решила спуску ему не давать.

– Мне нужно, чтобы вы кое-куда меня отвезли, – сказала она без обиняков.

– Куда?

– В бухту, где нашли труп.

Оуливер собрался было отказать, но Хюльда взглянула на него так пристально и строго, что не оставила ему выбора. Наконец он кивнул:

– Ну хорошо. Поехали.

Он улегся на верхнем ярусе прямо над ней. Такая близость показалась ей чрезмерной, но что тут поделаешь.

Она поставила одну свечу на стул у кровати, чтобы хоть что-то различать в темноте. Фонарики он выключил, мотивируя это тем, что нужно экономить заряд батареек, и теперь они лежали на столе. Она с трудом поместилась в спальном мешке, не снимая шерстяного белья и толстого свитера, и постаралась втиснуться в него как можно глубже.

Потом она задула свечу, и хижина погрузилась в темноту. Лишь морозные узоры на окнах отбрасывали слабые отблески света.

Было невыносимо холодно. Озноб пробирал насквозь, и в попытке хоть как-то удержать тепло, она забралась в спальный мешок с головой, застегнув молнию и оставив лишь маленькую щелочку для рта и носа. И все же холод не отступал.

Обычно она засыпала быстро, но только не в таких непривычных обстоятельствах. Она лежала в ожидании сна, напрасно стараясь отогнать от себя неприятное ощущение изолированности от мира.

Они ехали из Кеблавика в направлении Ватнслейсюстрёнда.

– Уже немного осталось, – сказал Оуливер со вздохом. – А потом вам надо будет еще спуститься к морю, если есть желание.

– Нам надо будет спуститься, вы хотите сказать, – промолвила Хюльда, будто это было само собой разумеющимся. – Вы пойдете со мной и покажете мне место.

Оуливер обреченно кивнул.

Наконец он затормозил у перегороженной грудой камней дороги, которая, судя по всему, спускалась к морю.

– Из-за этих камней дальше на машине не проехать, – объявил Оуливер.

Оказалось, бухта не так близко, как Хюльда себе это представляла, да и погода стояла ненастная. Имеет ли смысл рисковать?

– За какое время мы сможем туда добраться? – спросила она нерешительно.

Оуливер оглядел Хюльду с головы до ног, очевидно прикидывая, с какой скоростью может передвигаться эта старушенция.

– Минут пятнадцать, наверно. – Потом он взглянул на часы и добавил: – У меня, вообще-то, времени в обрез. Да и смотреть там нечего.

Замечание Оуливера окончательно вывело из себя и без того пребывавшую в нелучшем состоянии Хюльду.

– И все-таки вам придется пойти со мной, – отрезала она и, выйдя из машины, направилась в сторону моря.

Через несколько шагов оглянувшись назад, Хюльда с удовлетворением отметила, что Оуливер следует за ней по пятам. По-прежнему моросил дождь, и с моря то и дело налетали порывы ветра, но прохладный воздух был как нельзя кстати. Так, глядишь, и остатки похмелья улетучатся. С каждым шагом Хюльда чувствовала, как ею овладевает состояние умиротворенности.

Они ступали по неровной каменистой дороге, по обеим сторонам которой расстилались прекрасные в своем запустении, покрытые мхом лавовые поля. Если не считать время от времени пролетавших над их головами птиц, Хюльда и Оуливер были единственными существами, которые оживляли здешний пейзаж. И несмотря на разбросанные поблизости, но невидимые глазу фермы, создавалось ощущение полного уединения. Продвигаясь вперед, Хюльда размышляла о том, что же все-таки могло привести сюда Елену. Оказалась ли она здесь по доброй воле и погибла в результате несчастного случая? Или произошло самоубийство? Или же кто-то, заманив ее в это безлюдное место, расправился с ней?