снабдив меня кроватью, которую я сейчас и использую по назначению, то есть на ней валяюсь, получил право обращаться со мной, как с охотничьим псом?

Терин бормочет под нос какое-то ругательство, делает ряд нервных дерганых жестов, после чего у него в руках, одна из которых, кстати, забинтована, вдруг появляется знакомая мне вещица — ошейник. Моментально подавляю в себе желание забиться в угол. Мне эта штука не нравится. Категорически. Но понимаю, что убежать от мага далеко я не смогу, а радовать его проявлениями ужаса не стоит.

— Снова решил меня вывести перед Советом? — интересуюсь, демонстративно закидывая руки за голову.

— Нет, — бросает маг.

— А что же тогда? Ты придумал для меня новое интересное поручение? Что я должен буду делать в этой вещице? Пятки тебе вылизывать и плакать от восторга? Ты этого от меня хочешь?

Терин смотрит мне в лицо, взгляд его мрачен. Да, бедняга, видимо, еще не отошел от испытанного им ранее потрясения.

— Вальдор, — тихо проговаривает он, — пожалуйста, подойди ко мне. Ничего плохого я тебе сегодня не сделаю. Клянусь.

О, он клянется! Это серьезно. А потому медленно, как бы нехотя, хотя самого так и распирает от любопытства, приближаюсь к магу. Тот, вздохнув, защелкивает на мне ошейник.

— Валь, — говорит Терин, — я, действительно, не хочу для тебя ничего плохого. Во всяком случае, в данный момент. Я просто думаю, что тебе нужно немного погулять. Ты слишком много времени проводишь в камере. Мне тебя жаль. Отпустить тебя так просто я не могу, я тебе не доверяю. А потому сейчас я приказываю тебе. Иди в Восточное крыло на третий этаж и занимайся там тем, что тебе вздумается. Потом я тебя найду и приведу обратно. Хорошо?

Ну надо же! Какой подарок судьбы! Меня и в самом деле выгуливают! Еще и без присмотра.

— Единственно ограничение, Вальдор, — продолжает Терин, — ты не должен пытаться сбежать и ты не имеешь права с кем-либо обсуждать планы твоего побега и вообще предпринимать какие-либо меры для того, чтобы ты получил возможность выйти из дворца без моего распоряжения. И, конечно, ты не вправе нападать на меня и других обитателей дворца. Понятно?

Фыркаю. Даже если что лично у меня и вызывает некоторые сомнения, полагаю, что та игрушка, которая сейчас красуется у меня на шее, приказы волшебника прекрасно поняла и позаботится о том, чтобы я их неукоснительно соблюдал.

— Ну все, — устало произносит Терин, — иди.

И я послушно направляюсь в Восточное крыло. На третий этаж. Понятно, почему Терин выбрал для меня именно эту часть дворца. Когда у нас нет делегаций, там почти никто не бывает. Разве что стражники стоят на карауле. Вернее, при отце стояли. Как уж там сейчас, я понятия не имею.

Стражников нет, и вообще пусто и тихо. А потому я для начала просто прогуливаюсь по коридору, потом обхожу комнаты, заглядывая в окна. Хорошо-то как все-таки — увидеть небо и деревья.

В одной из комнат я и нахожу ее — блондинку, которая назвала когда-то Терина милашкой.

Фрейлина сидит на кровати и рыдает так горько и самозабвенно, что даже мое появление не отвлекает ее от этого занятия.

— Случилось что-то? — спрашиваю я, и тогда барышня поднимает на меня красные заплаканные глазки и всхлипывает:

— Ваше высочество!

— Я весь твой! — бодро заявляю я, заглядывая в вырез ее платья. Очень-очень многообещающий вырез, надо сказать.

Барышня изволит смутиться и опустить глаза, позволяя мне полюбоваться еще и длинными коричневыми ресницами.

Присаживаюсь рядом, беру в руки ее маленькую мягкую ладошку и участливо спрашиваю:

— Что с тобою, цветочек?

Девица вздыхает:

— Я боялась, что с Вами что-то случилось.

Ну да, случилось. Случилось то, что я стал любителем тесных помещений и нетрадиционных украшений, но мне отчего-то не хочется, чтобы меня жалели и утешали.

— Все со мною в порядке. Ты плакала из-за того, что беспокоилась за меня?

Она поднимает на меня блестящие глазки, вновь опускает их и смущенно проговаривает:

— Да, но…

— Что еще? Говори, не стесняйся.

— Говорят, у нас появилась новая будущая королева.

Я невольно выпускаю ее руку из своих, замираю, пытаясь осмыслить сказанное. Какая такая новая королева? С тех пор, как умерла моя матушка, никаких королев здесь не было и не планировалось, в общем-то.

— Она — странная, страшная, она велела Джуле обо всех нас рассказать! — продолжая всхлипывать, повествует блондиночка.

При словах "странная и страшная" перед глазами возникает лишь один образ — несравненной Дульсинеи. Но с чего вдруг она стала королевой? Учитывая то, что самопровозглашенный король здесь у нас один — Терин, выходит, Дульсинея вознамерилась стать его супругой? Это из-за этого он ко мне такой мрачный приходил? Хотя, нет… Не почувствовал я в его эмоциональном фоне каких-либо изменений. Ну да, я немножечко эмпат, и я бы понял, если мы маг перестал переживать из-за того, что его высмеяли и стал печалиться по поводу своей грядущей женитьбы.

— А с чего ты взяла, милая, что она — ваша будущая королева? — интересуюсь я, заглядывая в личико бедной фрейлины.

— Она сама так Джуле сказала, — сообщает милое дитя, и я не могу сдержать смех. Пофыркивая, интересуюсь:

— А другие источники информации у вас с Джулой имеются?

Она глядит на меня, недоуменно расширив глаза.

— Ну, — поясняю, — вы опросили слуг, или, может, увидели какие-то приготовления к свадьбе?

— Нет, — растерянно произносит блондинка и вдруг радостно восклицает. — Так это она сказала неправду, да? Эта королева солгала?!

— Скорее, пошутила, — говорю я, — или твоя Джула просто все выдумала.

Хотя на самом деле, я склоняюсь к первой версии. Не очень хорошо знаю Дусю, но подозреваю, что это в ее духе — так мимоходом брякнуть, что, мол я ваша будущая королева, начинайте бояться. Забавная шутка, мне нравится.

— Ах, я такая глупая! — вздыхает моя блондинка.

— Ну что ты! — ласково произношу я, — ты не глупая, ты простодушная и милая, и ты просто прелестна.

Девушка кокетливо поводит плечиком и интересуется.

— Вы так считаете?

— Я в этом убежден! — горячо проговариваю, притягивая ее к себе. Она не просто прелестна, она обворожительна и восхитительна, особенно для мужчины, которого выпустили из застенка на часок.

Глава 9

Дуся

На следующий день Терин с удвоенным усилием изображал из себя особо замороженную особу. Так холодно со мной поздоровался, что аж захотелось поближе к камину встать, чтобы не замерзнуть. Смотрю, рука у него забинтована. Неужели это я его вчера покалечила? Ну я, конечно же, спросила:

— Что это с тобой?

— Неважно, — отмахнулся