Его дружеское отношение и оживленный тон не ввели Фрэнсис в заблуждение. Она почувствовала, как по коже побежали мурашки, и стала тяжело дышать.

– Я разговаривала с Филлидой, – осторожно начала она, стараясь держаться своих первоначальных показаний.

– В котором часу?

– Не помню точно. Я поднялась к ней примерно в половине десятого. До этого я слушала девятичасовой выпуск новостей по радио. А потом приехал Дэвид, и они с Робертом отправились в зимний сад. Роберт попросил меня не ходить с ними, и я решила навестить Филлиду.

– Предельно ясно, – вставил неуместное замечание Бриди, но с таким энтузиазмом, что констебль занес его в свой протокол.

Неприглядная комната с ее серыми стенами и лампами без абажуров плыла перед глазами Фрэнсис. Но у нее не было причин чего-то бояться. Она мало что могла скрыть от Бриди, как мало что сумела бы рассказать, но все же во рту стало сухо, а в ушах звенело.

– Я пробыла у нее совсем недолго, а затем спустилась вниз, как уже рассказывала вам.

– Верно, рассказывали, – кивнул Бриди. – Но я бы хотел услышать ваш рассказ еще раз. Полчаса… Значит, вы покинули ее сразу после десяти.

После десяти. Дэвид использовал примерно такое же выражение. Где-то здесь и крылась для нее опасность. Она как будто ощущала ее тяжелый запах в воздухе кабинета, но пока не могла разобраться, где крылся источник угрозы. Бриди излучал радушие и сердечность, и Фрэнсис решилась на откровенность. В конце концов, она говорила только правду. Не могла же правда нанести кому-либо вред, если она не отступит от нее?

– Да, примерно в десять часов. Я встретила в холле мистера Лукара, а затем вышла во внутренний двор, как сообщала вам раньше.

– Минуточку! Вы уверены, что повстречали мистера Лукара именно в то время?

– Да, уверена.

– Хорошо, – кивнул Бриди, а констебль занес на бумагу еще строчку. – После этого вы спустились во двор. Что же вы увидели?

Вот опасность. Об этом Фрэнсис солгала. Она мысленно видела перед собой реальную сцену: Дэвид один, Дэвид стоит без всякого выражения на лице и смотрит вниз. Роберт, наверное, лежал тогда на полу, стараясь прийти в себя, а синяк на его челюсти медленно распухал, наливался кровью. Неожиданно Фрэнсис вспомнила слова, которые произносила прежде, и повторила их:

– Я увидела, как Дэвид и Роберт разговаривают.

– Просто разговаривают?

– Да.

– Значит, они всего лишь разговаривали. Это обрадует мистера Лукара. Он сможет спать сегодня спокойно в своем доме.

Бриди наблюдал за ней, пристально вглядывался из-под тяжелых век, и внезапно Фрэнсис сообразила, где крылась для нее ловушка.

– Так мистер Лукар здесь?

Он кивнул:

– В соседней комнате. Вот уж везучий человек! К счастью для него, нашлась добросовестная и достойная доверия женщина, задержавшаяся на работе в картинной галерее тем вечером. Она может подтвердить, как сразу после десяти часов он зашел туда за своим плащом и шляпой, а потом они вместе добрались до станции метро и сели в поезд. Кроме того, его слуга готов поклясться, что он тогда вернулся домой, а мы отследили все его дальнейшие перемещения в ту ночь. Но именно женщина дает ему несокрушимое алиби.

– Вы говорите о мисс Дорсет?

– Да. Прекрасная женщина. Честная, порядочная, разумная, не так ли?

– Да, – рассеянно подтвердила Фрэнсис. – Да, достойная личность. И предельно искренняя. Если мисс Дорсет что-то говорит, то так оно и есть. Вы правы.

Дэвид и Роберт беседовали. Дэвид и Роберт. Роберта видели живым в обществе Дэвида уже после того, как Лукар спокойно ушел и попал под опеку безупречной мисс Дорсет. А потом Роберта не видел уже никто.

Фрэнсис резко выпрямилась, и Бриди встрепенулся, заметив изменившееся выражение ее лица.

– Вы что-то еще вспомнили?

– Ничего. Ничего важного.

Но все же в вихре предположений, догадок, странных подробностей и не до конца понятных происшествий, завладевших сознанием Фрэнсис, возникла еще одна деталь, мелочь, почему-то с самого начала смущавшая ее и не дававшая покоя. Поскольку Лукар больше не вернулся в зимний сад в ту ночь, значит, Дэвид солгал ей в такси, рассказав, что слышал сквозь закрытую дверь его разговор с Робертом.

Звук засова, открывшегося в темноте, заставил Фрэнсис мгновенно проснуться. Она села в кровати и всмотрелась через всю комнату, силясь хоть что-нибудь рассмотреть в окружавшем ее мраке. Тяжелые портьеры на окнах были задернуты, и с улицы не проникало ни лучика света, только доносился отдаленный гул транспорта, продолжавшего движение по широким улицам даже глубокой ночью.

– Фрэнсис?

Шепот прозвучал в тишине громче сигнала пожарной тревоги. Она протянула руку и ухватилась за шнурок ночника, стоявшего рядом с постелью. Его скудное розовое сияние достигло двери, и стоявшая там фигура испуганно отшатнулась, словно в стремлении спрятаться за портьерой. Это была Филлида. Она завернулась в темную бархатную накидку, и поверх сливового цвета складок ткани ее изможденное лицо и светлые волосы казались почти призрачными.

– Что случилось? – Фрэнсис не хотела, чтобы в ее голосе звучал испуг, но встревоженный вопрос вырвался сам по себе.

– Ничего. Просто захотела поговорить с тобой.

– Хорошо, подойди ближе. Который час?

– Почти четыре. Мне необходимо было прийти к тебе. Больше ни минуты не могла оставаться одна в своей спальне. Фрэнсис, ты должна меня выслушать. Должна мне помочь. Я в таком страхе, что не знаю, как мне поступить.

– Конечно, я готова выслушать тебя. Только не надо стоять там и дрожать. Вот, обернись еще одним пледом. Так в чем дело?

Филлида приблизилась к кровати, но осталась стоять.

– Речь о Долли, – внезапно хрипло объяснила она. – Ах, если бы мы только смогли заставить его уехать отсюда!

Фрэнсис удивленно посмотрела на нее:

– Сегодня вечером мне показалось, будто вы с ним прекрасно поладили.

– Когда он во всем обвинил Дэвида? Знаю, как это выглядело. Именно здесь и кроется причина. Потому мне так страшно. Разве ты не заметила, что он занялся этим делом так же решительно… В общем, для него это похоже на очередную экспедицию. Он не принимает в расчет никого, не щадит ничьих чувств, не заботится о безопасности других людей. Его попросту увлекла попытка разгадать тайну. До него не доходит… Долли не способен осознать, насколько реально все происходящее.

– Ты предлагала ему уехать?

– Намекала. Не решалась сказать прямо, опасаясь, что моя просьба усугубит его упрямство. Ты ведь совсем не знаешь Долли. Он был таким всегда. Так получилось и с нашей секретной свадьбой. Он в буквально смысле слова вынудил меня выйти за него замуж. Продолжал уговаривать, настаивать, переполнялся по этому поводу таким безумным энтузиазмом, что в какой-то момент я поддалась слабости и позволила ему все устроить. Когда позавчера я увидела, как Долли хромает, входя в главную гостиную дома, то подумала, что пережитые им жуткие испытания погасили в нем вечно пылавший бешеный огонь. Но этого не произошло. Он заметно ослабел физически, однако сила духа осталась прежней. Что же мне делать?