— Знаю, — холодно сказала она вслух, нечеловеческим усилием заставив свой голос не выдать внутренней дрожи. — Только не кажется ли тебе, что в данной ситуации, учитывая, что я не намерена делить с тобой ни постели, ни жизни, этот подарок, скажем так, несколько неуместен? — Фраза вышла более резкой и жесткой, чем она хотела, но, увидев, как выражение озабоченности исчезло с его лица и оно окаменело, она поняла, что ей это приятно — да, она хотела причинить ему боль, хотела, чтобы ему стало не до веселья. Как только он посмел смеяться над ней? Как посмел?!

— Возможно, ты права. — Он бросил на нее последний долгий взгляд и, не говоря больше ни слова, завел двигатель; лицо — ледяная маска, губы плотно сжаты.

Я его ненавижу, он мне противен. Эти две мысли крутились у нее в голове весь обратный путь, и стоило им подъехать к гостинице, она, прежде чем он успел пошевелиться, выскочила из машины, стремглав поднялась к себе в номер, так что он едва за ней поспевал, и, отрывисто попрощавшись, хлопнула у него перед носом дверью.

Оглушенная своим горем, она все еще стояла посреди номера, как вдруг через несколько минут в дверь негромко постучали. Она подошла и тихо спросила:

— Кто там?

— Это Маршалл. — Он говорил вполголоса.

— Что случилось?

— Открой эту чертову дверь, женщина! — Теперь она уловила в его тоне сильное раздражение и, секунду поколебавшись, неохотно отодвинула задвижку.

— Ну, так что? — спросила она, чуть-чуть приоткрыв дверь.

— Пропади оно все пропадом, открой дверь как положено, а не то я разнесу ее в щепки! — Он был на пределе, и она сильным толчком распахнула дверь настежь.

— В чем дело? — Дверь стала медленно закрываться, и Келси отступила назад.

— Что, черт побери, с тобой происходит, женщина?

— Абсолютно ничего! Спокойной ночи. — Она уже собиралась было снова захлопнуть дверь, но Маршалл быстрым движением взялся одной рукой за ручку, а другой схватил ее за волосы и заставил поднять голову. Увидев, в какой он ярости, она испытала минутный страх, но его тут же смела волна поднимавшегося в ней гнева.

— Я не намерен тебя насиловать, Келси. — Он был просто вне себя от ярости, глаза метали молнии. — Я всего-навсего хотел сказать, что под дверью моего номера оказалась записка от Пиреса и что завтра с утра он ждет нас на стройке. Там возникли проблемы. Ты сможешь подняться в восемь?

— Думаю, да, — с трудом проговорила она дрожащими губами.

— Договорились. — Он посмотрел сверху вниз в ее огромные янтарные глаза, перевел взгляд на зажатую у себя в руке массу золотисто-каштановых волос, подчеркнуто медленно разжал пальцы и опустил руки по швам. — Значит, в восемь.

С этими словами он отступил назад и с громким стуком захлопнул дверь у нее перед носом. Она простояла целую минуту, тупо разглядывая полированные доски, а затем стала резкими движениями со злостью срывать с себя одежду, оторвав при этом две пуговицы.

Это уже слишком! Хватит с нее этого холодного высокомерия. Она сыта им по горло. Если он и дальше намерен разыгрывать всех встречных и поперечных, пусть поищет себе в помощницы другую идиотку. С нее довольно. Завтра же она ему скажет, что выходит из игры, и немедленно.

И лишь когда она уже лежала в постели, окруженная прохладной темнотой, ей припомнилась первопричина всех обманов. Это все было устроено ради нее! Чтобы спасти ее от клеветы, которую собирался распустить Грег. Маршалл сделал все это ради нее! Она застонала и перевернулась, отчего простыня обмоталась вокруг нее, и она оказалась спеленутой по рукам и ногам. И зачем она все это затеяла? Теперь ей казалось, что никогда в жизни она не была такой несчастной, как сейчас.

На следующее утро, несмотря на почти бессонную ночь, ровно в восемь она уже была на ногах и ждала Маршалла. Стоило ему негромко постучать, и она сразу же вышла в коридор с папкой эскизов и чертежей под мышкой.

— Доброе утро. — Она старалась говорить эдаким беззаботным тоном и молила Бога, чтобы Маршалл не заметил темно-лиловых кругов у нее под глазами, которые не удалось скрыть никакой косметикой.

— Мое мнение об этом утре я сообщу тебе позднее, — сухо ответил он и взял у нее из рук тяжелую папку. Она заметила, как его пронизывающий взгляд на мгновение остановился на синяках у нее под глазами, но он тут же отвернулся, кивком пригласив ее следовать за собой. Он не вернул ей отобранные вчера очки, а она так и не смогла набраться мужества их у него попросить. Они бы ей сейчас пригодились: Келси чувствовала себя выжатым лимоном.

В напряженном молчании они доехали до стройки, где под жаркими лучами утреннего солнца уже шла работа. Едва “рейндж-ровер” затормозил возле дома, к машине тут же подошел Пирес и повел их туда, где лежала целая коллекция разнообразных труб и муфт. Скоро выяснилось, что португальский строитель не правильно прочитал один из чертежей, и после безуспешной попытки разъяснить, в чем его ошибка, Келси оставила объясняться с ним Маршалла.

Бассейн уже начали сооружать, и возле него гудел огромный грузовик с бетономешалкой. Келси заметила, что Пирес снова привез на стройку двух своих маленьких детей: у его жены должна была со дня на день родиться двойня, и ей было не справиться с пятилетним мальчиком и его четырехлетней сестренкой.

Несколько минут Келси стояла и наблюдала, как они играют в какую-то сложную игру, понятную только им двоим, затем ее окликнул Маршалл, и она вернулась к мужчинам. Келси объясняла Пирес планировку кухни, как вдруг почувствовала, что стоявший рядом Маршалл напрягся.

— Что за?.. — услышала она его приглушенный возглас, и он тут же куда-то ринулся. Они с Пиресом обернулись и с ужасом увидели то, что Маршалл, с его мгновенной реакцией, успел заметить секундой раньше. Огромный грузовик медленно надвигался на малышей, которые, присев на корточки спиной к нему, сосредоточенно разглядывали что-то нарисованное ими на мягком песке.

Грузовик стоял на пологом уклоне чуть выше большой площадки, которую предполагалось забетонировать; он постепенно набирал скорость, а его огромные колеса, готовые смести и сокрушить все, что встретится на пути, были направлены точно на две крошечные худенькие фигурки. Келси слышала, как Маршалл что-то кричал на бегу, но несмолкающий гул бетономешалки на грузовике заглушал его голос — дети обернулись, когда Маршалл был уже рядом, а грузовику до них оставалось лишь несколько дюймов.

Того, что произошло в следующие несколько секунд, Келси так впоследствии и не смогла восстановить в памяти с точностью. Она видела расплывшееся перед глазами пятно синего джинсового цвета — это Маршалл рванулся к детям и схватил их, и, казалось, в тот же миг ревущая стальная громада настигла всех троих. Послышался оглушительный удар, и, должно быть, она на секунду зажмурилась, так как опомнилась лишь тогда, когда грузовик уже лежал в котловане, выкопанном для бассейна, а Маршалла и двух детей нигде не было видно.