— дворянин. Соответственно я — двоюродный дворянин… Мой брат — убеждённый монархист, член Феодально-демократической партии. «За веру, царя и Отечество» и всё такое прочее. Лидером её является, само собой, монарх. Члены партии автоматически становятся дворянами.

— А откуда взялся монарх? Опять Рюрика варяги пригнали?

— Ну зачем же?! У нас демократия. Монарх выбирается пожизненно на съезде партии общим голосованием.

— Ну какой же это тогда монарх? Монарх — это «милостью Божьей»…

— Милость Божья по-разному проявляет себя, и посредством голосования тоже.

— Так вот я, как двоюродный дворянин, — продолжил он, — понимаю желание Фёдора Михайловича усидеть на двух стульях. Он думал — как бы подпольного человека с Богом примирить? И ничего лучшего не придумал, как Евангелие ему под подушку положить. Это Евангелие-то Раскольникову только на каторге понадобилось. До этого он его в руки не брал. Вы перечитайте, перечитайте! Он же про Наполеона думал, про «власть имею», про Евангелие он и не вспоминал.

— Нет, вы меня запутали! Раскольников — это одно, а подпольный человек — это другое.

— А вот и неправда-с, всё это лыко в одну строку. Раскольников то и есть подпольный человек, который из своего подполья вышел!

Артур решил сменить тему. Он спросил, кивнув на стопку бумаги:

— О чём ваш роман?

— У меня очень сложный, многослойный замысел. Первая глава, которую я сейчас пишу, — это роман в романе. XIX век, альтернативная история. Толстой стреляется на дуэли с Достоевским.

— Как интересно! Я знаю, что Толстой хотел стреляться с Тургеневым, но с Достоевским он, по-моему, даже никогда не встречался… А причина дуэли?

— Достоевский украл у Толстого идею романа «Преступление и наказание».

— Помилуйте! Должны же быть основания для такого обвинения!

— Основания — моя авторская фантазия! Я не пишу документальную прозу. Это высокохудожественное произведение.

Артур поинтересовался:

— И чем закончится дуэль?

— Я ещё не решил — кого мне надо убить?

— А надо?

— А как же! Я пишу универсальный, многожанровый роман, в том числе, с детективной составляющей. А какой же детектив без убийства?.. Вот убьёт Толстой Достоевского, а Порфирий Петрович расследует дело и придёт к нему в Ясную Поляну: «вы и убили-с»!

Артур не удержался и засмеялся, представив эту картину.

Писатель сердито посмотрел на него, и Артур, извинившись, оставил Писателя наедине с его Музой.

Заглянув ещё раз в комнату Паскаля, Артур увидел, что тот уже спал за столом перед ноутбуком, положив голову на руки. По экрану бежали беспорядочные символы, из наушников на столе доносилась музыка. Артур узнал «Nothing Left To Lose». Он вышел, тихонько закрыв дверь.

Прогуливаясь по коридору, Артур заметил приоткрытую дверь в комнату Андрона. Любопытство подтолкнуло его заглянуть внутрь. То, что он увидел, его озадачило. Посреди комнаты стоял большой квадратный деревянный ящик, засыпанный землёй. Андрон стоял на коленях перед ним, и что-то увлечённо делал, разговаривая с кем-то. Артур прислушался.

— Ну давай! Ну давай, дорогой, смелее!.. Что ты, как маленький, капризничаешь!

Артур постучал и Андрон обернулся.

— Заходите! Но только смотрите под ноги. Не раздавите никого.

Артур на цыпочках, балансируя руками, осторожно подошёл к ящику. Это был настоящий муравейник. Десятки муравьёв деловито сновали туда-сюда. Андрон любовался этим броуновским движением с явной гордостью хозяина муравьиной страны.

— Но ведь красота! Посмотрите, какая красота! Все при деле, никто не бездельничает. Вот у кого нам надо поучиться!

Артур присел рядом.

— Я слышал от Хозяина, что вы хотите научить их ходить на задних ногах.

Андрон помолчал, насупившись, но потом сказал:

— Я хочу подарить им руки.

— Вы думаете, они смогут построить свою цивилизацию?

— Они давно строят её. Сейчас они уже находятся на уровне formica habilis. Я пытаюсь продвинуть их развитие до formica erectus.

— От erectus до sapiens — ещё очень далеко. Человеку понадобился на этот переход миллион лет… А вас не смущает, что у них очень маленький мозг?

— Это не принципиально. У динозавров мозг был больше нашего, это им не помогло.

Он увлечённо оборотился к Артуру.

— Вы знаете, что некоторые муравейники могут содержать до миллиона муравьёв? Это же большой мегаполис, с жёсткими порядками вроде наших законов. Это не стадо, не стая, это социальное общество — признак цивилизации… И с разумом у них всё в порядке. Вот посмотрите!

Он выловил одного муравья и поднёс его к носу Артура. Артур невольно слегка отшатнулся.

— Это Myrmica ruginodis — лесной муравей, живущий, в основном, в северном полушарии. Мне повезло найти его здесь. Он обладает явными признаками сознания. Он узнаёт себя в зеркале — на это способны очень немногие животные.

Андрон вернул муравья обратно.

Артур оглядел комнату.

— Слушайте, они же наверно и в кровать к вам забираются?

— Я отодвинул кровать от стены, и ножки кровати поставил в банки с водой. У меня всё продумано.

Артур встал.

— Осторожно! — вскрикнул Андрон.

Он ловко подставил ладонь, спасая муравья на полу. Муравей был спасён и вернулся в ящик.

— Джайнисты в Индии — поучал Андрон, — ходили только босиком и подметали дорогу перед собой веничком, чтобы ни на кого не наступить… Я однажды о чём-то задумался и наступил в саду на муравейник. Присел я, посмотрел на дело ног своих, и так мне стало нехорошо!.. Как жалко! Ходим по чужим мирам и даже не замечаем. На кого сердиться потом, когда кто-то наступит на нас?

Артур на цыпочках проследовал к двери и вышел из комнаты.

Писатель стоял напротив «Мыслителя», наклонив голову, как это делают посетители музея, осматривая картину или скульптуру.

— Как вы считаете, — спросил он у подошедшего Артура, — о чём он думает?

Артур присел на корточки и заглянул в лицо «Мыслителя». В отличие от мраморных статуй богов и героев, вытесан он был из глыбы серого, с синеватым оттенком, гранита.

— Изначально это была часть композиции «Врата ада», — сказал Артур, — и «Мыслитель» назывался «Поэт». Данте обдумывает свою «Божественную комедию», размышляет о тяжёлой судьбе грешников.

— Что же он такой мускулистый? Что-то не похож на поэта.

Артур поднялся и пояснил:

— Натурщик был такой, боксом занимался.

— А что — среди поэтов натурщиков не нашлось?

— Не поэтское это дело, — пошутил Артур, — голым телом торговать.

Мимо них прошёл Ньютон, направляясь в сад. Писатель проводил его взглядом.

— Учёный наш совсем спятил, — посплетничал Писатель. — Он у себя в комнате вечный двигатель мастерит. Если научное сообщество узнает, его засмеют, диплом отберут и учёной степени лишат.

— Кругом одни сумасшедшие! — он развёл руками. — Как тут жить нормальному человеку?

На ужин были макароны с тушёнкой. Артур рассеянно тыкал пластмассовой вилкой в