После этих слов, Азраил, переполненный негодованием и уверенностью, встал, слегка размял ушибленные места, и обернувшись полотенцем, направился к телефону.

Джаспер набрал нужный номер, и замер в ожидании. В телефонной трубке раздавались длинные нудные гудки. Ответа не было довольно долго, и Азраил уже хотел было повесить трубку, но на том конце провода, наконец, послышался голос. Раздражённый и удивлённый голос:

– Алло. Тадео Ласкарис слушает. Говорите.

– Позови Элизабет. Мне нужно с ней поговорить!

– Джаспер, это ты? Ты что с ума сошёл? Ты вообще смотрел на время?

– Позови Элизабет! У меня срочный разговор! – повысил тон Азраил.

– Издеваешься? Мало того, что твои цепные псы приезжали сегодня, и расспрашивали о каких-то убийствах, испугали детей и Элизабет, так ещё и ты по ночам вздумал звонить?! Я найду на вас управу, вот увидишь! – из динамика раздались короткие гудки, и детектив, выругавшись, снова набрал номер. Почти сразу послышался знакомый голос:

– Ты вообще ненормальный? Отвяжись от нас, и дай жить спокойно. Ты опять подсел на алкоголь?

– Тадео, я тебя по-хорошему прошу, позови Элизабет, или управу на тебя, найду я.– Наудачу Азраила, на заднем фоне послышался голос Элизабет, и ругательства Тадео на её бывшего мужа.

– Что тебе нужно? – послышался, наконец, очень недобрый женский голос.

– Здравствуй Элизабет!

– Ты разбудил нас среди ночи, ради того, чтобы поздороваться? Ты что, пьян Азраил?

– Нет, я не пью. Я хотел услышать твой голос!

– Услышал? Всё, кладу трубку!

– Нет-нет, постой. Как там дети? Расскажи мне.

– У них всё прекрасно, растут, развиваются. Они здоровы.

– Расскажи мне больше, Элизабет!

– Ты точно ненормальный! Они ходят в детский сад, учатся писать, читать, всё в порядке у них.

– Это хорошо. Знаешь, что, Лиз…. Я хочу их увидеть!

– Это невозможно. Ты знаешь, какой вердикт вынесла судья. Ваша встреча состоится, по графику. Умоляю тебя, Аз, не мешай нам жить. У нас всё прекрасно – не будь собой, и не порти нам идиллию.

– Элизабет! Я законный отец! Я имею право видеть своих детей!

– Ты знаешь, что во всём этом виноват сам. И будешь видеть детей в те дни, в которые тебе назначено.

– Я виноват? Ты променяла меня на деньги, положение в обществе. Я старался для тебя, для детей. Поэтому и приходилось пахать как волу….

– Не заводи старую пластинку. Я поступила так, как было лучше для детей, они сейчас счастливы. Если не прекратишь, мы сможем отобрать у тебя и те встречи, которые имеются сейчас. Всё, нам нужно спать! – Элизабет бросила трубку, и Азраил так и замер, держа в руках кусок пластика, издающий короткие гудки.

Лицо Джаспера налилось багрянцем, руки слегка задрожали. Стиснув зубы от злости, он размахнулся, и изрыгнув ругательство, швырнул телефон в стену. Раздался грохот и треск. На пол рухнули лишь обломки, микросхемы, и кнопки.

Детектив стоял посреди комнаты, сжав кулаки, и представляя, с каким упоением бил бы Тадео в лицо. Несколько утихомирив свои нервы подобными мыслями, Азраил вновь направился в ванную комнату, чтобы одеться, и привести квартиру в порядок.

Задуманное осуществить Джаспер не успел. В дверь осторожно постучали.

Глава 8: Тревога и попытка бегства

– Как вы думаете, зачем он нас всех вызвал к себе? Да ещё и в столь поздний час! – в полумраке кабинета верховного предводителя Агиросиона, собрались все архи-менторы, и ожидали агир-ментора.

– Самсон, что за речи?! Ты ведь не сомневаешься в мудрости нашего предводителя? Если он что-то делает, значит так нужно.

– Венера, не заводись! Я полностью доверяю мнению нашего лидера, только всё равно не понимаю, зачем нужно собираться в столь позднее время. Ведь это может вызвать ненужные подозрения, и поставить под удар всё наше дело!

– Подозрения? У кого? У неосведомлённых родственников, или милых старушек соседок? Так значит, давно пора решить с ними вопрос кардинально, чтобы не возникало таких глупых претензий, Самсон. Или у тебя не хватит смелости на это? Если агир-ментор созвал нас, следовательно, на то, есть весьма веская причина!

– Не зарывайся, Гера! Если ты любимица у нашего предводителя, это ещё не даёт тебе никакого права оскорблять меня, и мои высказывания! – слегка повысил голос Самсон.

– Здесь, даже я, соглашусь с ним. Мы уважаем нашего лидера, но при этом никто не давал тебе права, даже как его любимице, ставить себя выше нас! Мы все равны!

– Хорошо, Венера. Возможно, я погорячилась. Приношу свои извинения. – Выдавила из себя Гера, и насупившись, замолчала.

Присутствующие, после короткой перепалки успокоились, и вернулись к томному ожиданию. Лидер всё не появлялся, и даже у самых преданных соратников начали пошаливать нервы.

– Ахилл, прекрати! – не выдержала монотонного, и длительного постукивания ногтем по полированной поверхности стола, раздававшегося, словно раскаты грома в совершенно тихом помещении, Венера.

– Что? Где? – встрепенулся вышедший из лёгкого транса Ахилл.

– Не витай в облаках! Мы пришли сюда не философские мысли в голове крутить! Скажи, лучше, что ты думаешь о причине нашего сбора?

– Я.... Ничего я не думаю. Дождёмся Эреба, и узнаем его мотивы.

– Ты, знаешь, что он не любит, когда его так называют! Ты хочешь быть наказанным? – вновь взяла слово Гера.

– Здесь, это его имя, и я имею полное право называть его так! Так же я называю тебя Герой, его Самсоном, и так далее! Что в этом плохого?

– Замолчи! Если память тебе изменяет, значит, пора что-то с этим делать! Он не выбирал себя это имя, его нарёк так бывший предводитель, который предал нас! Вон он, замер на веки в углу! – кивнула Гера в сторону мумии, стоящей рядом с дверью.

– И, тем не менее, когда он стал лидером, не стал менять имя!

– Создаётся такое впечатление, что у тебя по утрам в туалете выходят не только излишки, но и часть памяти, и здравомыслия, Ахилл. Если ты помнишь наш кодекс, то там ясно написано, что наречённый однажды, может быть переименован только после реинкарнации. Хаос, будучи лидером, знал, что на его место претендует более молодой, и верный подданный нашего творца, и нарочно назвал его «Эреб». Мрак не может привести к свету – так думал Хаос. Но он ошибался, как впрочем, и во многих других случаях! Мы все это знаем, но лишний раз не стоит испытывать судьбу, Ахилл.

– Я всё это знаю ещё лучше вашего – я первый присягнул на верность новому агир-ментору. Я один из тех, кто принимал участие в создании нашего кодекса. Я…. Что вам говорить, вы всё знаете сами.

– Вот именно, что мы всё теперь знаем, Ахилл! – раздался голос из-за спин собравшихся.