– А не знаете, когда она вернётся?

На этот раз ответа мы не удостоились.

– Да ну его к бесу, – приглушенно сказал Коля. – Может, поедем?

Мы сели в машину. Коля напряженно молчал, как будто его хорошенько встряхнули, и теперь он ждет, когда смятение уляжется. Не дождался – выплеснул:

– Нет, ну вы видели?! Это ж… упырь какой-то! У меня даже мурашки по спине побежали…

– Что-то ты, Николай Палыч, чересчур впечатлительный… Просто мужик любопытный попался. И у нас таких полно, – сказал я.

– Ага! Таких да не таких… Нет, ну надо же так смотреть! Чтоб мороз по коже! – не унимался Коля.

– Да ладно, успокойся! Тут другое плохо: кролей не удалось купить… Выходит, в следующий раз…

Хотел я спросить Колю, поедет ли он еще с нами на ферму, но, увидев в зеркале его взволнованное лицо, понял, каким будет ответ. И ошибся.

Неделю спустя готовились мы к приезду гостей.

– Шашлыки уже надоели, – сказала жена. – Всегда одно и то же.

– Понимаю… Тогда покупаем пару кролей.

– Правильно, – согласилась жена. И, помолчав, добавила:

– Хотя шашлыки все равно надо замутить.

Коля повстречался нам на улице.

– Мы за кролями, – остановил я машину, – поедешь с нами?

Видимо, моя улыбка его раззадорила.

– А что? И поеду! Деньги только возьму.

– Ну что ты к человеку пристал… – начала выговаривать мне жена, но Коля был уже тут как тут.

День стоял солнечный, радостный. Только когда мы вышли из машины, пролегла по воздуху какая-то серинка. Ферма опять была закрыта. Да и открывалась ли она вообще за последнее время? Тропинка от калитки позаросла травой, окна смотрели безмолвно, пусто, на крыльце лежал сбившийся в сторону половичек, в общем, веяло от дома (хоть и сомневаюсь, что такое слово есть) нежитьем.

Но вокруг ощущалось еще что-то угнетающее, тягостное. Я не сразу догадался, что это – тишина. Та особая тишина, которая бывает в отсутствие людей. Вот и Коля понял то же самое:

– Смотрите, ни одного человека…

И, действительно, длинная улица пустынной уходила за поворот. Но возможно ли, чтоб в дачном поселке, в разгар летнего дня не раздалось ни звука, не мелькнула хоть чья-то тень?

Впрочем, одна живая душа все-таки объявилась. И это был тот зловещий старик. Он возник почти рядом, неожиданно, словно из ниоткуда, и уставился своими бездонными глазам. Даже нет, не уставился – они были такие, как если бы смотрели на нас уже давно, из того самого ниоткуда. Жуть! Мы оцепенели.

Первым опомнился Коля.

– Мама родная! Что ж мы стоим?!

Он бросился к машине и забился на заднее сиденье. Мы с женой не заставили себя ждать.

Совершив нечто похожее на «полицейский разворот», я припустил по лесной дороге, забыв о драгоценной подвеске своего автомобиля.

Когда мы вырвались из-под свода сосен, над полем висела грозовая мгла. Невесть откуда взявшиеся сизые тучи низко теснились в небе и, клубясь, наплывали друг на друга. Не успев еще опомниться от накинувшегося на нас ужаса, мы на полном ходу влетели в нечто, похожее на ад. Содрогнулось сердце, а от первого удара грома кровь застыла в жилах.

Впрочем, я продолжал безотчетно рулить и жать на газ, но, когда хлынул ливень, остановил машину. Вскоре он поутих и стал обильным летним дождем, который привычно для слуха барабанил по машине и возвращал нас к обыденному, земному. Тучи рассеялись, но небо осталось затянуто белесой дымкой.

– Что это было, черт подери?! – не удержался я.

– Господи! – взмолилась жена. – Поехали скорей домой!

– А я так скажу, – задумчиво произнес Коля, – нечистая сила с нами играла…

Помолчав продолжил:

– Мне про такое еще бабка моя рассказывала. А старик этот и есть настоящий бес…

– Да ладно тебе… Напустишь тоже туману… – начал я, желая всех (и себя в том числе) приободрить. И взглянул на жену.

Она сидела бледная, обхватив себя руками за плечи. Коля же смотрел на меня в зеркало с выражением человека, сострадающего больному.

Я умолк, чувствуя, как уходит куда-то в растерянности прижившийся во мне материалист. Потом-то я признался себе, что с этим простым парнем существовать было как-то веселее, но тогда ни о чём подобном я не думал. Вместе с его уходом вспомнилась вдруг забытая история из детства.

Случилось все на том самом поле, где когда-то росла кукуруза. В ту пору оно было уже ржаным, но по-прежнему не слишком плодородным. Чтобы дачники по пути на озеро не топтали то, чему Бог дал взойти, поле охраняли конные объездчики. Сам я их никогда не видел, но все у нас говорили, что мужики они злобные, в случае чего перетянут плеткой – мало не покажется. Правда, такой способ охраны выглядел довольно странно, если представить, сколько ржи вытаптывает мчащийся по полю конь. Но что, с другой стороны, можно было ожидать от руководства местного совхоза, которое еще со времен кукурузной эпопеи пребывало в неадекватном состоянии? А может и не существовало никаких объездчиков?

В тот день мне надо было вернуться домой пораньше, и я ушел с озера один, без ребят. Стояла невыносимая жара. Солнце просто бесновалось; казалось, неба нет, а есть только это солнце, выстилающее высь и выжигающее землю. Понятно, что первым делом у меня появилась мысль срезать путь. Оглядевшись по сторонам и не обнаружив ни души, я ступил на ржаное поле. Колосья едва прикрывали плечи, а лет мне было одиннадцать или двенадцать. Что и говорить, небогатый вызревал урожай! Зато с высоты своего роста я мог видеть все поле целиком. Я преодолел его уже наполовину, когда услышал позади себя шорох. Сначала еле различимый, он стал приближаться, словно, подминая стебли, катился вдогонку мне шар. «Откуда здесь шар?» – удивился я и, еще толком не испугавшись, решил: это объездчик! Однако голову повернуть я не смог – какая-то сила не давала оглянуться, и я вдруг отчетливо понял: она – часть того, что возникло позади меня. Наверно, именно тогда я впервые испытал ужас. Он погнал меня опрометью по полю, опустошив всего изнутри, но то, от чего я убегал, было неумолимо. Вскоре настигнув меня, оно мягко и сильно толкнуло в спину. Я упал лицом вниз. Шуршание прокатилось вперед, а когда через секунду я вскочил на ноги, увидел перед собой только ровное поле – ни шара, ни объездчика, ни следов во ржи. И еще после падения схлынул ужас. Мозг стал наполняться мыслями, и, уже подходя к краю поля, я отчетливо понимал, что о случившемся лучше молчать.

– Опять ты без головного убора! – недовольно сказала мама, увидев меня. – В такую жару ничего не стоит получить солнечный удар!

«Так вот что это было! – осенило меня. – Обыкновенный солнечный удар!»

В том, что я наивно заблуждаюсь, пришлось убедиться вечером, когда мама заметила у меня между лопаток большое красное пятно.