А остальные герои драмы? Пока ехала в такси, Вероника подключила телефон и выяснила, что с ней пытались связаться и Ткачук, и Марек, и даже Ольшанская, что было удивительно. Они с этой женщиной не обменялись между собой ни единым словом, кроме вежливых приветствий, когда пару раз сталкивались в коридоре офиса.

«Нервничает, – подумала Вероника. – Давят из Москвы».

Решила начать с нее. Двое других ее мало интересовали. Набрала номер телефона Ольшанской, используя чужой взломанный аккаунт в Скайпе, чтобы не светиться самой.

– Hallo! – ответила Светлана настороженным голосом, не представляя, кто ей звонит.

– Вы хотели мне что-то сказать? – спросила Вероника сухим голосом, без представлений и без приветствий.

– Да, – ответила Ольшанская, замешкавшись на секунду. – Вернее, не я, а один человек из Москвы.

– Кот? – спросила она жестко и добавила: – Как там Алешка? Не скучает?

На другой стороне беспроводной линии установилось молчание. А сама Вероника подумала: «Господи! Ну зачем я это делаю? Вот уж довели!» А вслух сказала, не дожидаясь ответа:

– Хорошо. Там сейчас ночь. Он еще не спит?

– Он ответит, если вы позвоните, – сказала Светлана деревянным голосом.

– Позвоню, – пообещала Вероника и отключила связь.

Номер она знала, но все-таки выждала несколько минут, чтобы дать возможность Светлане связаться с мужем и предупредить о предстоящем звонке. Вероника никогда не разговаривала с Константином, о котором знала только от других людей. У нее почему-то было нехорошее предчувствие, когда она набирала его номер, и оно не подвело. Она сразу же узнала этот голос по первому слову «Алло». Опять ее водили за нос. И довольно долго.

– А! Смирнов, – сказала она будничным тоном, как будто знала о нем заранее. – Вы хотите мне что-то сказать?

– Да, конечно, – как всегда, Ольшанский-Смирнов был невозмутим. – Приняты определенные решения, и ваша миссия закончена. Можете возвращаться к себе домой.

– Правда? – Вероника разыграла веселость. – Хотя я не припоминаю, чтобы у меня был контракт на работу с вами. Скорее с вашим работодателем, к которому вы сами были прикомандированы… – на этот раз она разыграла задумчивость – …два года и четыре месяца назад от организации… – опять молчание. – Ну, даже не будем упоминать вслух, от какой. – Желчь просто переполняла ее. – Вас что? Уже назначили на его место? Вроде бы как-то не по чину вам занимать такой пост. Найдутся желающие в звании и повыше, чем у вас.

Но смутить его было выше ее сил.

– Каждый занимает свое место, и мне поручили передать вам то, что я сказал ранее.

Тут Вероника решила пустить в ход свою козырную карту:

– Знаете? Вы правы. Я, пожалуй, действительно брошу все и вернусь назад в Нью-Йорк. Надоела мне Швейцария. Только предварительно вывешу в Сети занимательное повествование о том, что мне удалось собрать в этой стране. Сюжеты с фамилиями, с кем они были связаны, что с ними стало.

Вероника надеялась, что Ольшанского это проймет. Молоткова выдернули с привокзальной площади в Цуге с его подачи. А это вам не развлечения членов семейства олигарха. Тут нечто большее. Это Швейцария. Тогда это сошло, потому что олигарх распорядился. А в нынешней ситуации он может от всего откреститься. И кто станет крайним?

И Ольшанского проняло. Вероника почувствовала, как он напрягся на том конце беспроводной телефонной линии. И чтобы окончательно добить, добавила:

– Я понимаю, что сейчас слишком поздно звонить начальству. Геннадий Васильевич уже спит. Тогда давайте отложим все до завтра! Утро вечера мудренее. Так говорят? Правильно?

Вероника посчитала, что имя генерала ФСБ не помешает. Тот, хоть и косвенно, был задействован в происходящих событиях. Но он был достаточно умен, чтобы не засвечиваться самому, и, как всегда, действовал чужими руками. Того же Константина Ольшанского. И может наступить момент, когда за все придется отвечать своей головой.

– С вами свяжутся завтра утром. – Голос ее собеседника не предвещал ничего хорошего.

«Солдафон. «Решения, миссия, свяжутся», – подумала Вероника. – И что в нем нашла Светлана? Она хотя бы выглядит живым человеком.

Разговор завершился, и предстояло обдумать происходящее. Несомненно, случились какие-то подвижки наверху, и Ольшанский служил лишь телефонным столбом, который доносит до нее решение, касающееся ее самой. Если раньше Веронику просто пугали, то теперь прозвучала фраза: «Ваша миссия закончена». Такие слова не произносят просто так. Их поручают сказать исполнителю, когда все и со всеми согласовано. Тогда что же произошло? Договорились? Испугались? «Сам» решил? Судя по их желанию как можно быстрее до нее добраться и терминологии, которая использовалась, последнее представлялось для Вероники как самый вероятный вариант. И что же тогда? Кто победил? У нее были подозрения на этот счет, но их требовалось проверить.

– Господи! Ну чего ты всегда трезвонишь так поздно?

– Я работаю на вас, и занята весь день. Только сейчас освободилась.

– Ладно. Я уже сплю. Завтра.

Это было чрезвычайно подозрительно. Олигарх явно потерял к ней интерес. Раньше он всегда выслушивал ее доклады в это время.

– Тогда завтра с утра просмотрите тот материал, который я направляю Шишацкой! А еще лучше – сегодня. Там имеется много интересного. И если меня решили бортануть… – Вероника сделала паузу, – …то все это появится для всеобщего обозрения в Интернете. – И добавила, чтобы он окончательно понял: – Вам понравится, если над вами будут все смеяться?

– Ладно. Посмотрим, над кем будут смеяться.

Но Веронике показалось, что в его голосе прозвучали нотки сомнения. Весьма нехарактерно для такой личности, как он.

– Аня! Тебе уже давно пора спать!

Веронике предстояло вернуться в реальный мир материнства. Дочка даже не стала ныть, что хочет еще поиграть. Она видела, что мама находилась не в самом лучшем расположении духа.

Выйдя из спальни девочки, которую укрыла большущим одеялом, Вероника направилась на кухню домика гостеприимной польки.

– Фрау Руттенберг! Не угостите меня вашей фирменной наливочкой?

– Конечно, дорогая, – обрадовалась хозяйка тому, что у нее будет компания. – И называй меня просто Магдой!

Вероника училась в американской школе. О России и об ее истории узнавала лишь из Сети или из общения с друзьями и с недругами во время пребывания в Москве. Уж не помнила, откуда взялось. Очевидно, из поста какого-то блогера, но врезалась в память картинка «Возвращение блудного сына». Кто был художником, она не представляла себе. Время – какой-то там позапрошлый век, судя по одежде персонажей. Но атмосфера картины точно соответствовала разговору, который она в данный момент прослушивала через свой телефон. Беседа папаши с блудным сыном – с поправкой на двадцать первый век. А отпрыск каялся во всех грехах и, как полагается, сваливал все на других.