– Значит, оставляем?

– Оставляем. Но хорошо, что ты предупредил. Я наглухо закрою проход в соседнюю квартиру. Иначе они могут его найти.

– Так, значит, это ты был тогда, когда приезжал Лукьянец со своими парнями.

– Да. У меня было желание тебя предупредить, но вмешаться я не успел. Они вошли. И я вынужден был тихо удалиться.

– Еще вопрос, – проявил я настойчивость. – Ты сказал, что слышал с улицы все, что говорил твой клон? Это тоже телепатия?

– Хуже. Я не знаю, что это такое и как это называется. Это нечто совершенно новое. Вообще-то телепатические сеансы могут осуществляться вне зависимости от расстояния. Между людьми, имеющими, естественно, способности к телепатии. Хоть с одного полюса Земли на другой. Расстояние значения не имеет. У меня таких способностей нет. Я умею общаться только с животными. А это, если научить, могут, мне кажется, все, кто животных любит.

– А с клонами?

– Здесь совсем другая история. Во-первых, это не телепатия как таковая. Просто я слышу их, как слышу собственные мысли. По крайней мере, ощущение такое. Могу подсказать, могу помешать. Могу бороться с их желаниями. Как и они с моими. Но у меня это получается лучше. Однако здесь уже способно вмешаться расстояние. От силы – сотня метров. Потом слышен только тихий шорох мыслей. Знаешь, бывает, в ушах шумит. Например, когда давление сильно повышается. Изредка отдельное слово пробивается. Сто пятьдесят метров, и уже даже шума нет. Насколько я знаю, меня искало несколько клонов с боевыми Чупакабрами в машинах. Все с жестким приказом уничтожить. Искали, как можно понять, по моим мыслям. Желали их услышать. И вот, один услышал. Правда, это для него плохо кончилось. К сожалению, услышал тот, с которым у меня были самые хорошие отношения. Я с ним занимался больше других. Может, потому он и услышал.

– А потом? – спросил я, умышленно не спрашивая, почему его искали и за что хотели уничтожить. Будет необходимость, он сам все скажет. А необходимость эта, судя по всему, уже рядом. Владимиру Николаевичу необходима моя поддержка и помощь.

Я подумал было спрятаться в бригаде. Лаврушкин нашел бы, куда меня спрятать. Но потом подумал, что там меня будут искать в первую очередь. И просто пожалел часовых, которые станут первой жертвой Чупакабр. Солдаты вообще ни при чем, но пострадают именно они.

– Думаешь, наши солдаты не смогут противостоять этим химерам?

– Чупакабра быстра, как молния. Ни одна собака, ни один зверь на свете не сравнится с ней в быстроте. Она даже не двигается, она просто перемещается в пространстве. Каким образом спецам НПО удалось добиться такого эффекта, я не понимаю. Но они сделали это. Ты мне, кажется, рассказывал про хрономагию русских князей?[17]

– Не помню, чтобы рассказывал, но я знаю, что это такое.

– Так вот, с Чупакаброй происходит нечто подобное. Но это ускорение происходит только в определенные необходимые моменты. В другое время это обычное животное, и, как все кенгуру, довольно неуклюжее.

– Теперь, поскольку ты сам не рассказываешь, задам вопрос по существу. Откуда взялись твои клоны и сколько их?

– Сколько их, я понятия не имею. Трех уже нет. А сколько осталось, никто мне не сообщил. А откуда взялись… Это особая история. Мой клон сегодня уже рассказывал тебе, как я слышал, о подготовке боевых групп химер. Самая сложная химера – это, естественно, Казбек. Он в воспитании сложный. Податливый и восприимчивый к обучению, но своевольный, как все обезьяны. Казбеков пока сумели вырастить только трех. Трех уничтожили в малолетстве, поскольку они оказались непригодными из-за каких-то неточностей при формировании генетического кода. Но есть, кажется, четыре особи, почти готовые к обучению. Каждую боевую группу должны были составлять один Казбек, несколько Чупакабр и проводник. Моим клонам была отведена роль проводников и командиров боевых групп. Исходя из этих задач, им создавались особые организмы, способные к боевым делам больше, чем способен к ним я. Это единственное различие между мной и клонами. Внешне они имеют точно такую же фигуру, как моя, но при этом мышцы у них совсем другого качества.

– На это обратил внимание патологоанатом в морге, судмедэксперт. И смутил таким сообщением твою сестру. А потом Елизавета Николаевна вспомнила вдруг, что у тела в морге не было шрама на руке, как у тебя, и поняла, что дело здесь нечисто. Она позвонила только мне. И я вынужден был сообщить твоей сестре, что ты жив, но твоя жизнь целиком зависит от ее умения молчать. Кажется, я нашел подходящий аргумент.

– Да, чтобы она молчала, нужен аргумент не менее весомый, – согласился Чукабаров. – Хорошо, что ты предупредил меня. Придется ей позвонить. Теперь она не воспримет это как звонок с того света. И не будет истерики. У Лизы, насколько я понимаю, находится моя рабочая тетрадь. А там есть некоторые записи по особенностям дрессировки Казбеков. Там я называю Казбека в единственном числе, и это можно воспринять за кличку собаки. Постороннему это все непонятно. Но мне эта тетрадь нужна, чтобы обновить память и не ошибиться. С Казбеками предстоит серьезная работа.

– Серьезная работа? – переспросил я и изобразил лицом недобрую усмешку, которую в полумраке комнаты все равно рассмотреть было нельзя. – Майор Лукьянец уговорил тебя вернуться к исполнению обязанностей дрессировщика?

– Майор Лукьянец уже никого больше не уговорит. У него сегодня взорвался его рабочий компьютер. Погиб и сам майор, и три охранника, что находились в комнате. А на компьютере майора была завязана вся система видеонаблюдения за периметром НПО «Химера». Чтобы восстановить систему, потребуется не менее трех дней. Значит, у нас с тобой на работу осталось только три дня.

– У нас с тобой на работу… – повторил я. – Я понимаю, что старому товарищу нужна помощь. И я готов эту помощь оказывать. Но я не привык работать вслепую. Я должен знать, что и с какой целью я буду делать.