в место, которое показывал Галладон, и прочертила последнюю линию.

Эйон засиял мощным светом перед лицами солдат. От ударившей в глаза яркой вспышки те вскрикнули и с бранью отшатнулись.

Матисса подхватила с земли фонарь и побежала.

Солдаты закричали и кинулись в погоню. Как и дети ранее, они следовали за светом – за ее светом. Идотрис с группой не успели отойти далеко, девушка еще различала в ночи их колышущиеся тени. Но вспышка ослепила солдат, и вряд ли они могли разглядеть слабое движение. К тому же Идотрис загасил фонарь. Ее фонарь оставался единственным источником света для солдат.

Матисса, в ужасе сжимая ручку фонаря, уводила их в темную ночь. Под звуки погони за спиной девушка влетела на территорию Элантриса. Чистая мостовая под ногами сменилась темной слизью. Матиссе пришлось сбавить темп на поворотах, чтобы не поскользнуться и не упасть. Она чувствовала слабость. Бег тяжело давался элантрийцам. У нее не осталось сил, чтобы двигаться быстро. Изнутри неумолимо поднималась мощная волна усталости. Звуки погони за спиной пропали. Возможно…

Матисса завернула за угол и едва не налетела на пару солдат, притаившихся в темноте. Она потрясенно замерла, не сводя взгляда с мужчин и распознав в них давешних преследователей.

Конечно, они же хорошо обученные воины. Они знают, как окружать врага и отрезать путь к отступлению. Девушка развернулась, чтобы бежать, но один солдат со смехом схватил ее за руку и сказал что-то на фьерделле.

Матисса закричала, выронив фонарь. Солдат пошатнулся, но хватку не ослабил.

«Думай! – приказала себе девушка. – У тебя всего несколько секунд». Нога поскользнулась на слизи. Матисса замешкалась и позволила себе упасть, подсекая ноги державшего ее солдата.

Она рассчитывала только на одно: она жила в Элантрисе и знала, как передвигаться в его грязи и слизи. А захватчики – нет. Ее удар пришелся в цель, и солдат поскользнулся, толкнув товарища и растянувшись на склизкой улице. От неожиданности он выпустил руку девушки.

Матисса вскочила на ноги и мельком пожалела о своей красивой яркой одежде, теперь перепачканной грязью Элантриса. В ноге вспыхнула новая боль – она подвернула лодыжку. Девушка всегда соблюдала величайшую осторожность, чтобы избегать серьезных травм. Но сейчас боль была сильнее, чем когда-либо ранее, – намного сильнее пореза на щеке. Нога горела жутким огнем, и он не утихал, боль оставалась такой же сильной. Раны элантрийцев не заживали никогда.

И все же Матисса заставила себя захромать прочь. Она двигалась бессознательно, ее вело лишь желание убраться подальше от солдат. Она слышала за спиной, как они ругаются, пытаясь подняться на ноги. Девушка продолжала двигаться хромая. Она не знала, что пошла по кругу, пока снова не увидела разгорающееся зарево над Новым Элантрисом. То есть она вернулась туда, откуда начался ее побег.

Матисса остановилась. Дэйш так и лежал на вымощенной камнями мостовой. Она ринулась к отцу, не думая больше о погоне. В его груди по-прежнему торчал меч, и, наклонившись, девушка расслышала шепот.

– Беги, Матисса. Спасайся.

Бесконечная мантра хоеда.

Матисса рухнула на колени. Она спасла детей.

Этого достаточно. Сзади послышался шум, и, обернувшись, она увидела приближающегося солдата. Должно быть, его товарищ отправился в противоположном направлении. Одежда мужчины перепачкалась слизью, и Матисса сразу его узнала. Это его она опрокинула на мостовую.

«Как же болит нога», – пронеслось в голове. Девушка отвернулась и прижалась к неподвижному телу Дэйша. Она слишком устала – и слишком страдала от боли, – чтобы двигаться дальше.

Солдат схватил ее за плечо и оттащил от тела отца. Затем грубо развернул к себе, отчего заболели еще и руки.

– Скажи мне, – произнес он с сильным акцентом. – Скажи, где остальные дети.

Матисса попыталась вырваться.

– Не знаю, – ответила она.

Но она знала. Эйш сказал ей. «Зачем я спросила его, где библиотека? – мысленно корила себя девушка. – Если бы я не знала, не смогла бы их выдать!»

– Говори, – настаивал солдат. Он удерживал ее одной рукой, а другой потянулся за ножом на поясе. – Говори, или я сделаю тебе больно. Очень больно.

Матисса снова попыталась выкрутиться из его хватки. Если бы в глазах элантрийцев могли собираться слезы, она бы расплакалась. Словно в доказательство угрозы солдат наставил на нее нож. Матисса в жизни не ощущала такого всепоглощающего ужаса.

И тут земля под ногами затряслась.

Небо на востоке светилось маревом скорого восхода, но этот свет померк на фоне внезапной вспышки, охватившей город вдоль всей границы. Солдат встревоженно поднял глаза к небу.

Матисса вдруг почувствовала тепло.

Она даже не подозревала, как все это время ей не хватало ощущения тепла, настолько девушка привыкла к стылой прохладе элантрийского тела. Но сейчас ее окатила волна жара, словно по венам вдруг растеклась горячая жидкость. Матисса не смогла удержать восторженного вздоха, вызванного этим прекрасным чувством.

Как будто что-то исправилось. Неким чудесным образом все встало на свои места.

Солдат повернулся к ней. Он наклонил голову, затем протянул руку и загрубевшим пальцем провел по щеке девушки – по тому месту, где давным-давно появилась царапина. С недоумением он снова поднял нож.

– Ты излечилась, – сказал он, – но я могу ранить тебя снова.

Матисса чувствовала, как тело наливается силой. Но она по-прежнему оставалась молодой девушкой, а перед ней стоял хорошо обученный воин. Она принялась вырываться, еще не успев осознать, что с кожи исчезли пятна, а сама кожа стала серебристой. Случилось! Как и предсказывал Эйш! Элантрис возвращался к жизни!

А ей предстояло умереть. Так нечестно! Матисса в отчаянии закричала, пытаясь выкрутиться из хватки солдата. Какая злая ирония. Город исцелился, но ничто не помешает ужасному захватчику…

– Кажется, ты упустил кое-что из вида, дружище, – раздался за спиной неожиданный голос.

Солдат удивленно вздрогнул.

– Свет излечил не только ее, – продолжал голос. – Он излечил и меня тоже.

Солдат закричал от боли и рухнул на землю, выпустив плечо Матиссы. Девушка отпрыгнула и поверх тела поверженного захватчика наконец увидела, кто стоит за ним: ее отец, сияющий внутренним светом, без малейшего следа скверны на теле. Он походил на великолепное серебряное божество.

На месте раны в одежде зияла дыра, но на коже не осталось и следа. В руке отец держал тот самый меч, который совсем недавно торчал из груди.

Матисса с рыданием бросилась к отцу – наконец-то она могла снова плакать – и сжала его в объятиях.

– Матисса, где остальные дети? – поспешно спросил Дэйш.

– Я позаботилась о них, отец, – прошептала девушка. – У каждого есть дело. Мое дело – присматривать за детьми.

– И что случилось с детьми? – спросил Раоден.

– Я отвел их в библиотеку, – ответил Эйш. – К тому времени Галладона и Караты там уже не было, – должно быть, мы разминулись, когда они побежали в Новый Элантрис. Но я спрятал детей в библиотеке и оставался с ними, чтобы они не боялись. Я ужасно беспокоился о