Стала писать я Буке, запершись в туалете. Туалет в кинотеатре был немного чище клубного, а вечерний сеанс знаменовался отсутствием карапузов. Но опять же, стоило вокруг меня забурлить жизни и действиям, как мне захотелось одного: поделиться мыслями с записной книжкой.

«Полагаю, опасность проявляется в разных формах. Для одних она – прыжок с моста или подъем на высоченные горы. Для других – грязная интрижка на стороне или послание на три веселые буквы противного водителя, не желающего останавливать автобус для шумных подростков. Опасным может быть шулерство в карты или поедание арахиса, когда ты аллергик.

Для меня опасность заключается в побеге из-под защитного колпака семьи и самостоятельном выходе в мир, ведь я не знаю, что – или кто – ждет меня там. Мне жаль, что тебя нет сейчас со мной. А ты опасен? Вряд ли. Я боюсь, что ты лишь плод моего воображения.

Пора мне познать жизнь вне этой записной книжки».

Когда я вернулась на свое место в зале, Эдгар Тибо хохотал над толстой бабулькой на экране. Не в силах смотреть наиглупейший фильм, я уставилась на бицепсы Эдгара. Руки у него были красивыми: не перекачанные, но и не слишком худые. Самое то. Они меня гипнотизировали.

Ладонь этой руки оказалась весьма шаловливой. Пока Эдгар не отрывал взгляда от экрана и гоготал над тем, как олень сбивает рогами бабулю, его ладонь жила своей жизнью и спокойно легла на мое бедро.

Удивительно наглый маневр! (Я об олене и Эдгаре). Что он себе позволяет? Да, я жаждала опасности, но мы еще даже не целовались. (Тут я только об Эдгаре, а не олене. Я, конечно, люблю животных, но не настолько же.)

Я всю жизнь ждала первого поцелуя. И не позволю испортить его наглым распусканием рук.

– Ав! – гавкнула я на Эдгара, выписывавшего ладонью круги по вышитому на моей юбке пуделю. После чего вернула его руку на подлокотник и продолжила любоваться бицепсом.

* * *

В такси, по дороге домой, я позволила Эдгару расстегнуть и снять с меня кофту. Юбку стянула сама. Под кофтой и юбкой у меня были шорты и футболка, на случай если дедушка будет ждать дома моего возвращения. Я достала из сумочки бутылку воды и намочила лицо и волосы, чтобы выглядеть вспотевшей.

Когда такси остановилось у моего дома, счетчик показывал шесть с половиной долларов и время: без пяти девять.

Эдгар наклонился ко мне. Было ясно, что дальше произойдет.

Я никогда не тешила себя иллюзией, что мой первый поцелуй приведет к «жили долго и счастливо». Не верю во всю эту романтическую чушь про принцев на белом коне. Но я уж точно не желала, чтобы мой первый поцелуй случился на заднем сиденье пованивающего такси.

– У тебя есть деньги заплатить свою часть? – прошептал Эдгар мне на ухо. – Я сейчас на мели, мне не хватит денег оплатить дорогу до дома. – Его палец скользнул по моей щеке.

Я отпихнула его, хотя жаждала прикосновений. Но, боже мой, не в такси!

Отдав Эдгару пять долларов, я молча послала вслед миллион проклятий.

– В следующий раз я все оплачу, – прошептал он, почти касаясь моих губ своими.

Я отвернулась, и его губы скользнули по щеке.

– Будешь строить из себя недотрогу, Лили?

Его бицепс снова гипнотизировал меня, и я с трудом отвела от него взгляд.

– Ты убил мою мышку, – напомнила я.

– Я люблю охоту, Лили.

– Хорошо.

Я вышла из такси и захлопнула дверцу.

– Так же, как и олень из фильма! – крикнул Эдгар из окна отъезжавшей машины.

27 декабря

«Где ты?»

Похоже, мне теперь суждено общаться с Букой посредством записной книжки в туалетах. На этот раз я закрылась в уборной ирландского паба на Восточной одиннадцатой улице Алфабет-сити[23]. Этот паб был из тех, в которых днем отдыхают семьями, а вечером рекой льется спиртное. Сейчас день, так что дедушка может расслабиться.

Я не хотела снова обманывать его, поэтому сказала правду: что встречаюсь со своей группой распевателей гимнов, для воссоединения. Мы собирались петь «С днем рождения» нашей злюке Эрин, вегетарианке и панк-феминистке, у которой день рождения двадцать седьмого декабря.

Однако я умолчала о том, что договорилась там же встретиться с Эдгаром Тибо. Дедуля не спрашивал, будет ли Эдгар на празднике, поэтому врать не пришлось.

Поскольку Эрин стукнуло двадцать один – легальный возраст для выпивки, – моя группа вместо традиционных гимнов распевала застольные песни. К моему приходу они уже порядком поднабрались пива и пели «Ирландскую застольную песню» группы «Бак-О-Найн». Эдгара еще не было, ребята затянули пошлятину, и я ускользнула в туалет. Там открыла свою любимую записную книжку и вывела в ней первые слова.

Но о чем писать дальше?

Я снова надела на одну ногу сапог, на другую – кроссовку. Вдруг Бука будет меня искать? Однако если я собираюсь очертя голову броситься в омут, то, наверное, должна признать, что, позабыв вернуть молескин, порвала с Букой. И в качестве утешительного приза должна принять ту опасность, которую сулит мне общение с Эдгаром Тибо.

Зазвонил мобильный, на экране появилось фото Дома Щелкунчика на Дайкер-Хайтс в ореоле сверкающих рождественских огней.

– С прошедшим Рождеством, дядя Кармин, – ответила я на звонок и осознала, что, взяв у него в Рождество молескин, ни слова не спросила о Буке. – Ты видел парня, принесшего вам домой записную книжку?

– Возможно, Медвежонок Лили. Но я тебе звоню по другому поводу. Слышал, твой дедушка вернулся из Флориды и там все прошло не очень гладко. Это правда?

– Правда. А тот парень…

– Я ничего не знаю о нем, милая. Но он выкинул забавную штуку. Помнишь пятнадцатифутового красного солдата-пса, которого мы ставим во дворе?

– Лейтенанта Клиффорда? Конечно!

– Так вот, твой таинственный приятель оставил рядом не только записную книжку, но и кое-что еще. Самую страшенную куклу, какую я только видел.

Не мог же Бука?.. Неужели…

– Эта кукла похожа на раннего битла в прикиде для Маппет-шоу?

– В очень плохом прикиде.

Наш разговор перебил еще один звонок. На этот раз на дисплее появилась моя любимая фотография миссис Бэзил, на которой она сидит в своей замечательной домашней библиотеке, скрестив ноги и попивая чай. Что могло понадобиться от меня бабушке Иде? Наверное, тоже хочет поболтать о дедушке, когда меня заботят вещи поважнее: я только что узнала, что кукольный Бука, которого я любовно, своими руками, сделала для настоящего Буки, был беспечно брошен!

Я не ответила на звонок миссис Бэзил и сказала дяде Кармину: