Внешние поселения Форта Стеллар. Жилищный массив на окраине Кейнотауна…

Около четырех часов утра по местному времени

В эту ночь Роберту Кипли, молодому человеку лет двадцати пяти — двадцати семи, было совсем не до сна. Завалившись прямо в одежде на постель в пустой однокомнатной квартире небоскреба, он смотрел в потолок и курил, томительно считая минуты.

Если разглядывать его в обстановке тренажерного зала, где частенько бывал Кипли, то в меру накачанная мускулатура, плоский живот и атлетическая грудь производили приятное впечатление… но сейчас, когда все достоинства его спортивной фигуры оказались небрежно упрятаны под черные, местами протертые до дыр джинсы и выпущенную наверх рубаху подозрительного цвета, в облике Кипли вдруг решающее значение занял выпирающий, обросший двухдневной щетиной кадык, который то и дело скакал вверх-вниз по худой, длинной шее, и, конечно, его орлиный профиль.

До начала операции оставалось чуть больше часа. Кипли впервые участвовал в столь крупном деле и потому заметно нервничал.

Наконец, измаявшись, он выругался, встал со смятой постели, с треском распахнул пластиковую раму единственного окна, что выходило на улицу на высоте приблизительно трехсот метров над уровнем накрытого силовым пузырем лунного кратера Стеллара, и, присев на подоконник, щелчком выбил сигарету из мятой полупустой пачки.

На улице шел проливной дождь, и в окно веяло летней прохладой. Над призрачной дымкой силового купола, в прорехах искусственно созданных облаков, проглядывали немигающие звезды.

Кипли глубоко затянулся, покосившись на компьютерный терминал, что, накрытый чехлом, застыл в углу комнаты. Кабели интерфейсов торчали из-под чехла, словно оборванные кровеносные сосуды.

Машинально покосившись на таймер, он вздохнул. Еще пятьдесят три минуты… Выкинув окурок, который, прочертив короткую дугу, исчез в серой дождливой мгле, Кипли пошел за барную стойку варить себе кофе…

…В этот момент в том же здании, на сто сороковом этаже которого маялся Кипли, в подвале со скрежетом отодвинулся люк канализационной системы. Несколько крыс прыснули в разные стороны, но, отбежав на некоторое расстояние; остановились, глядя своими глазами-бусинками в сторону люка. Эти твари во все века отличались чрезвычайным любопытством.

В образовавшийся проем поднялась голова человекоподобного дройда неимоверно старой модели. Несколько секунд его сканеры, упрятанные под черепную коробку, обшаривали сумеречные глубины подвала, а затем с характерным присвистом сервопривода, который давно уже нуждался в текущем ремонте, из люка поднялась рука.

Выбравшись наружу, дройд опустился на четвереньки и протянул руки в пустоту под люком.

Его механической мускулатуре не понадобилось особых усилий, чтобы вытащить оттуда обмякшее, полунагое тело молодой женщины.

Выглядела она ужасно. Ее левая нога распухла и покраснела. На ступнях, в местах порезов, запеклась кровь. Пересохшие губы что-то шептали в бреду, но глубоко запавшие глаза оставались закрыты. Дройд склонился к ней, пытаясь уловить слабый шепот, срывающийся с ее губ вместе с горячечным дыханием.

— Хьюго… Так хочется жить… милый… — едва слышно выдохнула она, на мгновение придя в сознание. Дройд знал, что с ней.

«Жить…» — этого едва слышно оброненного ею слова было достаточно для того, чтобы он перевернул весь Стеллар во имя ее спасения.

Дашу сжигал Подхваченный в зловонных коммуникациях вирус. Хьюго выявил его исходный штамм, но за сто лет тот успел неисчислимое число раз мутировать, реагируя на новые препараты, что изобретались людьми, и для иммунной системы Даши он оказался все равно что страшный возбудитель неведомой болезни, от которой в ее организме нет и не могло быть антител.

Дашу вновь начало трясти, и ее тело, несмотря на жар, покрылось липкой холодной испариной. Хьюго резко встал.

Ей нужна прежде всего нормальная постель, покой и относительная чистота.

Дройд, взвизгивая сервоприводами, прошел к дальней стене подвала, где змеились трубы и кабели подземных коммуникаций. Несколько секунд он смотрел на толстый жгут проводки, а затем одним точным, резким движением вонзил заостренный контакт, выдвинувшийся из его запястья, прямо в переплетение толстых кабелей разного цвета.

Через мгновение он уже был подключен к компьютерной сети здания.

По застывшей у стены подвала фигуре Хьюго ни в коем случае нельзя было предположить, что за страшная, молниеносная схватка происходит сейчас между его процессором и охранными системами небоскреба.

Любой человек, подключись он в данный момент к дройду, сошел бы с ума в том яростном всплеске встревоженных информационных потоков, что неслись по интерфейсам здания, от машины к машине…

Внезапно Хьюго выдернул разъем и поспешил назад, к Даше.

За его спиной «умный» самоэкранирующийся кабель затягивал на своем теле крохотную дырочку. На сто тридцать седьмом этаже подле двери одной из пустующих квартир, которых в здании было множество, огонек надписи «свободно» погас, а рядом на информационном табло вспыхнула надпись:

«Мистер и миссис Дункан. Ежемесячное обозрение „Все миры“. Журналисты».

В подвале Хьюго бережно поднял бесчувственное тело Даши и понес его к лифту.

Оказавшись внутри скоростной капсулы, дройд абсолютно спокойно нажал сенсор с цифрой «137».

Кабина лифта послушно рванулась вверх.

Квартира, которую только что «снял» Хьюго, была оплачена на полгода вперед. Счет за ее эксплуатацию потонул в потоке прочих счетов и повесток на адресе популярного иллюстрированного ежемесячника «Все миры».

* * *

Нельзя сказать, чтобы Кипли чрезвычайно везло в жизни, иначе не сидел бы он сейчас подле погашенного компьютерного терминала, вздрагивая от каждого шороха, который раздавался в коридоре за пластиковой дверью.

Конечно, молодой, но не востребованный компьютерный техник не являлся трусом, просто все в жизни когда-то случается в первый раз, и он, соответственно, нервничал.

После того как ты с отличием окончил Институт компьютерных технологий Стеллара, не очень-то хорошо вкалывать грузчиком в доке космопорта. Управлять погрузочными агрегатами, конечно, забавно, но Кипли не так представлял себе жизнь.

Такая ситуация, когда грамотные, хорошо подготовленные выпускники институтов попадали в сферу низко интеллектуальных производств, занимаясь по большей части физическим трудом, была одновременно и парадоксальна, и закономерна.

После войны, унесшей многие миллионы молодых и энергичных людей, в науке и высокотехнологичных производствах на долгое время образовался кадровый вакуум, но тут, на Стелларе, который не пострадал от войны, эту недостачу быстро восполнили, и вот уже несколько лет выпускники высших учебных заведений оставались не у дел, перебиваясь случайными заработками, в то время как на других мирах остро нуждались в их знаниях и энергии.