— Нет, Роберт, успокойся. Я все понимаю.

— Нет! — вновь отрезал он.

Даша подняла глаза и удивленно посмотрела на молодого человека.

— Все не так просто!.. — воскликнул он, шагая из угла в угол. — Даша, я знаю этот мир и могу сказать: тут ничего не делается просто так, из личной прихоти, будь ты хоть сто раз Джедианом Ланге или самим господом богом. Все стоит денег. А полет на кладбище кораблей, исследование обломков, извлечение трупов и последующая реанимация — это уже не просто затраты, это бешеные деньги!

— Ну и что?

— За этим должен скрываться какой-то резон, оправданный интерес! Ты прости, но даже если допустить, что Ланге обыкновенный извращенец, тут, на Стелларе, материала для удовлетворения любых прихотей самого ненормального мужчины завались!

— Я тоже думала об этом… — опустив голову, призналась Даша.

— Значит, ты сказала мне не все!.. — Кипли порывисто сел напротив. — Ну признайся, ведь так?!

Даша не знала, что ей делать. С одной стороны, она понимала: все, что сказал Кипли, вполне справедливо, но с другой — разве могла она доверить единственные известные ей крохи истины первому попавшемуся на ее пути начинающему компьютерному взломщику только потому, что он оказался единственным, кто проявил к ней человеческое участие?..

«А если он тоже связан с Джедианом и Бейкером? — мучительно подумала она, поднимая взгляд на разгоряченное лицо Кипли. — А я как муха уже бьюсь в расставленной паутине и не подозреваю об этом?»

— Почему ты хочешь мне помочь? — спросила она, не отводя глаз от лица Роберта.

Кадык на его худой шее несколько раз прыгнул — вверх-вниз… Кипли внезапно подался назад, осев на стул.

Действительно, почему?

«Потому что я, как и ты, бьюсь в нитях паутины и не могу вырваться, потому что я был на волосок от каторги и насильственной депортации на какую-нибудь адскую планету за одну-единственную ошибку, рожденную безысходностью существования, а твой робот спас меня, потому что я, в конце концов, нормальный человек и мне претит то, что совершили с тобой!»

Все это он хотел выкрикнуть, но не смог, какой-то ком вдруг застрял в горле, мешая говорить. Он просто поднял глаза, посмотрел на Дашу и выдавил:

— Я загнан, как и ты, Даша… Мой мир… Я не знаю, как тебе объяснить, но в недрах Стеллара творится нечто нехорошее. Я не хочу, чтобы было так. — Кипли сам удивился и сбивчивости собственной речи, и тем словам, что рвались наружу. Словно его подменили. — Я тоже выброшен на обочину жизни такими, как Ланге. У меня нет возможности ни вырваться со Стеллара, ни жить тут. — Казалось, это признание вырвалось из уст Кипли помимо его воли. — Я вконец запутался, мне некуда идти, и, если бы не Хьюго, лететь мне сейчас куда-нибудь на Омикрон-3… или того хуже, понимаешь?! В силовых наручниках и со взрывным радиоуправляемым ошейником!..

Даша перевела взгляд на дройда.

— Он говорит правду, — подтвердил Хьюго, вытаскивая разъем из информационной панели.

— Хорошо… — Она наконец решилась. — Я действительно не знаю, зачем оживили меня. Но есть еще один человек моей эпохи, доставленный сюда из обломков транссистемного транспорта «Европа». Его зовут Денис Велехов, и Хьюго, который хранит в своей памяти банки данных того корабля, выяснил, что этот человек действительно существовал. Старший вахтенный офицер, лейтенант, уроженец планеты Кьюиг. Он сейчас там, в глубинах Форта Стеллар, и, судя по всему, участвует в каком-то эксперименте с виртуальной реальностью. В качестве подопытного. А я, — Даша грустно улыбнулась; — я просто страховка, средство воздействия на лейтенанта Велехова в том случае, если что-то пойдет не так и его придется в чем-то убеждать.

— Не понимаю… — признался Кипли, немного ошарашенный столь точно сформулированной информацией.

— Каким-то образом Денис оказался неравнодушен ко мне, — со скрытой в голосе болью призналась Даша. — Я совсем не помню его… Но Бейкер в пьяном угаре проговорился, что мой образ занимает собой весь объем его посттравматической памяти. В момент своей смерти лейтенант Велехов думал обо мне… — Даша вдруг закусила губу и отвернулась.

Никто не мог понять, как тяжело и горько ей говорить эти слова.

В ее душе по-прежнему бился пепел Дабога, а любовь прошла мимо девочки, что повзрослела в бункерах умирающей планеты…

Там, на «Европе», подчиняясь последнему порыву своего безумия, она ушла от войны, чтоб хоть на секунду перед смертью вернуть себе мечту о непрожитых годах и несостоявшейся любви…

«Оказывается, все это было рядом…» — с надрывной горечью вдруг подумала Даша.

Сто лет она плавала вместе с ним, в едином куске мутного льда.

Даша никогда не видела Дениса, но то, что сейчас жило в ее душе, уже переросло рамки человеческого понятия «любовь».

Ей казалось, что они — одно целое. Их соединила смерть.

Господи, сколько горькой нежности, оказывается, скопилось в ее душе… Не выдержав, Даша порывисто встала и ушла в другую комнату.

Кипли бросился было за ней, но Хьюго остановил его. Он знал, что Даша плачет, зарывшись мокрым лицом в подушки, и, по мнению дройда, Роберту было совершенно необязательно смотреть на это.

* * *

Нельзя сказать, чтобы Кипли не испытывал страха, когда вновь, после страшного фиаско, что потерпел неделю назад, положил пальцы на сенсорную клавиатуру компьютерного терминала.

Рядом с ним стоял Хьюго, весь опутанный интерфейсами.

Даша курила у открытого окна, изредка поглядывая в их сторону.

На что они надеялись, планируя попытку вломиться в компьютерную сеть подземных комплексов Форта Стеллар?

Даша не знала ответа на данный вопрос. Просто надеялась на удачный исход, хотя и не могла принять непосредственного участия в попытке вторжения. Один вид мягкого виртуального шлема, внутренняя поверхность которого была усыпана тоненькими иголочками нейросенсорных электродов, вызывал у нее приступы тошнотворного головокружения.

Кипли, который, собственно, и являлся инициатором виртуального похода, почувствовал, что дрожит от возбуждения. Тело моментально взмокло под прорезиненной тканью специального костюма.

В теории все выглядело просто.

— Три… Два… Один… Поехали!

Ничто не изменилось в обстановке комнаты, лишь на контрольном мониторе, что венчал собой компьютерный терминал, начало меняться изображение…

Даша, не зная, куда себя деть, погасила сигарету, от которой во рту осталась лишь стойкая горечь, и повернулась к монитору.

На экране моделировалось изображение длинного коридора. Так называемый «вид из глаз». То есть она наблюдала то, что непосредственно видел Кипли.

Дашу вдруг начало коробить.

Слишком похоже на ее травматический бред.