В этом объяснении был один изъян. Тот, кто следил за Драго, делал это виртуозно, мастерски. Это человек, занимавшийся слежкой раньше. Это скорее был какой-нибудь талх, но Морон вряд ли имел к Ордену отношение. Что за человек идет следом?

Размышляя, Драго отыскал лишь один способ что-либо выяснить: скрутить Морона и пригрозить ему пыткой. Он не глуп, решителен, но вряд ли готов мучительно умирать ради чьих-то интересов.

Драго долго обдумывал этот вариант. Подступил вечер, но Драго не решился на крайнюю меру. Может он понадобится, если мальчик не выйдет к деревне. Даже в этом случае Драго рассчитывал сделать еще хоть что-то. Если же убить Морона, Драго уже никто не поможет.

Морон – последняя надежда что-то исправить, если завтра к полудню Драго не увидит мальчика.

Приблизилась ночь. Ничего не изменилось. В деревне жило немного людей, и на дороге появлялись редкие прохожие. Морон сказал, что ему нужно поспать. Драго не возражал. Когда он услышал тихое ровное сопение, мелькнула мысль, использовать метод «растворения», проверить чувствует ли он взгляд постороннего. Драго не рискнул. На какое-то время он окажется уязвимым, и если Морон притворяется и захочет напасть именно в этот момент, Драго уже ничто не спасет.

Морон спал почти всю ночь, и Драго не будил его. Так монаху было легче его контролировать и одновременно наблюдать за селением. Когда наступил рассвет, Драго разбудил Морона. Тот привстал, глянул сквозь ветви кустарника и не задал ни одного вопроса.

В деревню входил одинокий мальчик в длинном темном плащике.

Женщина дрожала, прижимая к себе дочь, и смотрела на своего сына на кровати у противоположной стены большой комнаты. Ее муж следил за ней, как будто хотел удержать от неразумного порыва.

Полчаса назад ушел местный деревенский знахарь.

Осмотрев мальчика, лекарь попятился, и хозяин дома заметил, как изменилось его лицо. Он вышел следом за знахарем и тихо спросил:

– Он умрет?

Знахарь, седой жилистый старик, еще полный сил и редкого для деревенского жителя здоровья, вздрогнул, как будто сзади ему приставили нож. Мужчина повторил свой вопрос, но знахарь не представлял, как объяснить крестьянину, что смерть его сына – даже не полбеды, и что необходимо беспокоиться о другом.

Мальчик в соседней комнате, с сухим горячим телом и блестевшими глазами, нес в себе признаки болезни, у которой даже не было названия. Полвека назад, будучи учеником, знахарь слышал от своего учителя о чем-то похожем, но считал это мифом. Его учитель, говоря о несуществующей болезни, рассказал не все. Ведь это была ересь, из-за которой можно было умереть. Нити разговора тянулись в доисторические времена, когда якобы существовала иная цивилизация. Именно Болезнь Без Названия уничтожила ее, хотя, как утверждал еретический миф, иная цивилизация обладала множеством лекарей с фантастическими способностями. Люди того мира почти полностью вымерли. Болезнь распространялась, как ветер, и не имела определенного очага. К счастью, сказал когда-то учитель, это осталось в прошлом.

Мальчик в соседней комнате опроверг давнее утверждение. Знахарь знал, что не ошибся. Мальчик, уже обреченный, хранил в себе потенциальную угрозу всему живому, осуществление было вопросом времени.

– Раздери меня Вепрь, он умрет? – повысил голос мужчина.

Знахарь, так и не решив, что сказать, кивнул.

Мужчина поник, глядя на знахаря.

– Никакой надежды?

Знахарь вспомнил о слухах, распространявшихся последнюю неделю. О чудесном мальчике, идущем по Всем Заселенным Землям и лечащим самые тяжелые болезни. Правда ли это или всего лишь слухи? Знахарь не знал, хотя склонялся к мысли, что слухи не рождаются на пустом месте. Но знахарь сомневался, что мальчик одолеет Болезнь Без Названия. И он далеко отсюда. Если мальчик существует, он идет где-то южнее Столицы, ближе к Лакаслии или Лоредо, до этих городов очень далеко. Небесное дитя не появится здесь, где сейчас оно нужнее всего.

Знахарь встряхнулся. Чем мечтать о несбыточном, лучше самому сделать хоть что-нибудь. Прежде всего – уйти из этого обреченного дома.

– Не подходите к нему. Ни в коем случае не подходите. Мальчик заразен. Он…

Знахарь запнулся. Мужчина, ожидая, смотрел на него.

– Он может заразить многих, не только вас, и тогда умрет не только он. Я… должен сообщить об этом коменданту. Если я этого не сделаю, меня казнят. Если промолчать, случится беда. Люди в вашей деревне – это самое малое, кого настигнет смерть, – знахарь воздел глаза к Небу.

Минуту они молча смотрели друг на друга, знахарь шагнул к двери и на пороге оглянулся.

– Не подходите к нему, даже если он умрет. Лучше… покиньте комнату.

Хозяин смотрел знахарю в спину, пока тот не скрылся из вида. Он давно научился делать выводы из поведения людей. Он никогда не слышал, чтобы знахарь, пришедший к больному, был так напуган. Чтобы знахарь, лишь осмотрев больного, тут же отступил. Казалось, знахарь едва удержался от того, чтобы выбежать из дома.

Хозяин вспомнил о жене с дочерью, быстро вернулся в комнату. Жена по-прежнему смотрела на сына, но не подходила. Мальчик тяжело, прерывисто дышал, как будто запыхался от быстрого бега.

Хозяин наблюдал за женой, спрашивая себя, как быть.

Жена зашевелилась, выпустила дочку из объятий, на глазах выступили слезы. Девочка попятилась, между комнатами остановилась. Ее мать шагнула к брату.

– Не подходи! – муж схватил ее за локоть, потянул на себя. – Мы ему ничем не поможем, только заразимся.

Женщина, привыкшая к подчинению, затряслась в рыданиях.

– Дай хоть проститься, – она глотала слова, и муж с трудом ее понял.

– Нет! Нельзя даже прикасаться, – он помедлил, колеблясь. – Сейчас мы быстро соберем самое необходимое и уйдем.

Жена посмотрела на него.

– Ты не ослышалась. Мы уходим. Оставляем его, – он кивнул на сына.

– Уходим? Куда?

– Куда угодно! – вскричал муж, и девочка выскочила в соседнюю комнату. – Подальше отсюда!

Она пыталась что-то сказать, но у нее ничего не получалось.

– Хочешь, чтобы вместо одного ребенка умерли мы все? Твой сын заразен, ему ничем не поможешь! Знахарь доложит коменданту. Если останемся здесь, эти шакалы вырежут нас, просто так – для собственного спокойствия. Собирайся поскорее!

Она молча смотрела на мужа, и он дал ей пощечину.

– Быстрее.

Спустя четверть часа крестьянская семья покинула свой дом: мужчина с котомкой за спиной, женщина с младенцем на руках и плетущаяся за ними девочка. Они двинулись на юг – к Столице.