— Привет, Тегеран, — поздоровался Эдриан.

— Привет, Лондон. К сожалению, я вас не вижу, но слышу очень хорошо.

— Не станем долго тебя задерживать. Расскажи нашему американскому другу то, что мы узнали по делу Снегиря, — попросил Эдриан.

Очевидно, это было кодовое название для операции, которую они провели в течение последнего месяца.

— Мы считаем, что объект работает на предприятии, называющемся «Тохид электрик компании». Это одна из фирм, под прикрытием которых идет иранская ядерная программа. Также мы предполагаем, что она взяла на себя часть функций «Калае электрик компани», секретные исследования под эгидой которой иранцы прекратили в две тысячи третьем году. Похоже, «Тохид» принадлежит Корпусу стражей исламской революции, и ее сотрудники работают в режиме секретности, без права выезда за границу. Но наверняка утверждать этого нельзя, поскольку внутри ее нет наших агентов.

Делая заметки, Гарри шепотом спросил Уинклера, можно ли задать вопрос. Эдриан кивнул.

— Мы тоже немного знаем о «Тохид», — начал Гарри. — То, что вы рассказываете, согласуется с нашей картиной. Почему вы считаете, что объект работает именно там?

— Потому, что некто оттуда вышел на контакт с Аяксом-1, нашим агентом, сделав оговоренный запрос на информацию. Вероятно, подробнее это стоит обсуждать офлайн. Мистер Уинклер все объяснит. Мы выяснили имя объекта и провели некоторое расследование, исходя из имеющихся сведений. Судя по всему, это реальный человек. Это мистер Уинклер тоже расскажет вам позднее. Мы же пока не предпринимаем никаких дальнейших действий и будем ожидать команды из Лондона.

— Хорошо сделано, — сказал Гарри.

Обернувшись к Эдриану, он сделал жест, будто снимая шляпу.

— Да, отличная работа, Тегеран. Возьми с полки пирожок, когда придет время попить чаю.

— Спасибо, сэр.

Уинклер щелкнул переключателем, и экран покрылся полосами, а затем погас.

— Чтоб мне, — сказал Гарри. — У вас получилось.

— Еще не совсем, старина. Но начало положено. Вопрос в том, что ты собираешься делать дальше.

— Пока не знаю. Давай еще раз. Вы узнали имя. Кто это?

— Карим Сиамак Молави, доктор наук. Ученый, работающий при разведывательном отделе Корпуса стражей исламской революции. Отец был интеллигентом и диссидентом, противником режима шаха. Сам Карим учился в Германии, в Гейдельбергском университете. Его имя фигурировало в научной прессе в конце девяностых, но затем исчезло.

— Зачем же он вышел на контакт с нами?

— Не знаем. Возможно, это провокация. Скорее всего, он просто испугался.

— Чего?

— Его двоюродного брата, Хусейна Шамшири, полгода назад уволили с серьезной должности в Корпусе стражей исламской революции. А он дослужился до полковника. У нас были такие сведения, а когда мы получили имя объекта, то решили проверить его родственные связи и натолкнулись на это. Именно это Остин-Смит имел в виду, говоря о расследовании.

— Что же сделал этот братец Хусейн, что его выставили?

— Затеял ссору не с тем человеком. Генерал Корпуса брал процент больше принятого с бизнеса, которым заведовал Шамшири. Хусейн пожаловался вышестоящему начальству на такое антиисламское поведение, но у генерала оказались друзья и там. Кто-то наверху решил, что братец Хусейн создает проблемы, и его вынудили уйти в отставку.

— Значит, у Молави есть мотив для действий?

— Именно. Поэтому мы и считаем, что он заслуживает доверия.

— Черт! Много же вы узнали. Хотели скрыть, Эдриан?

— Вовсе нет, приятель. Кроме того, не переоценивай значимости тех немногих фактов, которые нам удалось установить. До сих пор стоим, как бедные родственники, уткнувшись носом в стекло. Но и то немногое, что мы добыли, достойно того, чтобы выложить его на стол перед самыми высокими персонами.

— Хватит. Чего терпеть не могу, так это ложной скромности. Итак, что нам делать теперь, когда мы узнали его имя и выяснили, что у него есть мотив?

— Постучимся к нему?

— Но как? Твой парень, Остин-Бостон, или как там его, очевидно, не сможет этого. Его вычислят в ту же минуту, когда он хоть на пушечный выстрел подойдет к человеку с таким допуском по секретности. А других оперативников у тебя в резидентуре нет. Что там с твоим агентом Махмуном?

— Этого достойного джентльмена зовут Махмуд Азади. Но в настоящее время он не отвечает на звонки, так сказать. Подозреваю, что в результате последней операции, которая вывела нас на мистера Молави, он немножко испугался.

— Черт, — протянул Гарри. — Что же тогда? У тебя есть другие информаторы на их территории, чтобы вести это дело? У нас точно нет.

— Пока нет, — ответил Эдриан.

Он умолк, явно что-то обдумывая, и наконец решился.

— Пока нет, но мы можем послать туда кое-кого.

— Кого же, если не секрет?

— У нас есть определенное оперативное подразделение, которое мы обычно не называем даже между собой.

— Но мне ты расскажешь?

Эдриан кивнул, но продолжил молчать.

— Давай, парень. Язык проглотил? О чем речь?

— Мы называем его «Инкремент», «Последняя капля». Официально оно не существует. Но оно есть.

Гарри вскинул голову. Он однажды слышал это слово пару лет назад от другого британского оперативника. Но на дальнейшие вопросы тот отвечать не стал.

— Что за «Последняя капля»? Секретная боевая часть?

— Не совсем. Скорее, специальная, на всякий случай. В основном мы набираем туда солдат из спецназа ВВС. Люди, привыкшие к выполнению тайных операций, очень хорошо подготовленные. Большинство родом из, прости за термин, бывших колоний. Индусы, пакистанцы, арабы, уроженцы Вест-Индии. Отлично говорят на многих языках, как на своих родных. Могут выполнять операции где угодно, оставаясь более или менее неприметными. По крайней мере, мы так считаем. Они используются Секретной разведывательной службой для определенных операций, когда надо проникнуть на недоступную территорию, сделать какую-нибудь гадость и быстро убраться. По сути, у них есть та самая мифическая «лицензия на убийство», как у агента 007. Что-то вроде помеси Джеймса Бонда и персонажей «Моей прекрасной прачечной».[15] Эти ребята дают нам некоторые возможности, которых у нас нет даже в рамках наших законов, менее строгих, чем ваши. Про «Инкремент» никто ничего не знает, поскольку, строго говоря, его действительно не существует.

— И теперь ты соглашаешься предоставить этих разносторонне одаренных личностей в аренду правительству США?