на три шага перед собой. Но всё же он имел в виду навестить мальчика в ту же ночь и побрёл вперёд, сквозь шквалы и глубокие сугробы. Где-то по дороге он потерял ориентацию. Он мог бы тут же повернуть назад и, вероятно, добраться до таверны живым. Но торговец был упрямым парнем и продолжал своё ночное путешествие сквозь ледяную тьму, сжимая эту деревянную лошадь в одной руке в перчатке. Однако борьба за преодоление высоких сугробов и сила дующего зимнего ветра взяли своё. Это утомило его до предела и значительно замедлило.

— Но он так и не попал туда, не так ли, дедушка? — спросил Честер, хотя уже знал ответ.

— Нет, внук, он так этого и не сделал. Его путешествие на гору было напрасным. Кое-кто из трактира забеспокоился и на следующее утро, когда метель улеглась, побежали в гору на его поиски. Во второй половине дня Рождества они нашли его примёрзшим к стволу валежника. Они сказали, что это было ужасное зрелище! Его одежда была ледяной и твёрдой, как камень. Его кудрявая рыжая борода была теперь снежно-белой, румяное лицо его было бледно-голубым, и даже глазные яблоки покрылись инеем. Старик был мёртв, измученный предательским путешествием и замёрзший на стволе упавшего дерева, — глаза дедушки немного сузились, странное выражение появилось на его морщинистом лице. — Тем не менее, они заметили одну странную вещь, прежде чем оторвали его тушу от бревна и понесли вниз с горы. Рука, сжимавшая деревянного коня, теперь была пуста… и на снегу, уводящем от мёртвого тела его создателя, виднелись отпечатки крохотных копыт.

Честер и Дэвид вздрогнули от дивного страха.

— Так это был конец истории?

— Нет, Джордж! — провозгласил дедушка. — Видите ли, каждый канун Рождества Призрачный торговец бродит по холмам и впадинам этих здешних гор в поисках того деревянного коня. Дух этого упрямого ирландца всё ещё мечтает найти ту бродячую лошадь и отдать её законному владельцу… этому хромому мальчику из прошлых лет. Но пока он совершает это одинокое путешествие, его доброжелательность звучит так же ясно, как церковный колокол. Он оставляет игрушки, вырезанные его призрачной рукой, в носках детей этих гор Теннесси, хотя бы ради возможности согреть свои замёрзшие кости у их полуночного огня.

Мальчики ухмыльнулись друг другу.

— Как ты думаешь, торговец оставит нам что-нибудь сегодня ночью? — с надеждой спросил Дэвид.

Дедушка утрамбовал остатки трубки, положил её на подлокотник кресла-качалки и встал. Его суставы хрустели, когда он растягивался.

— Я не сомневаюсь, что вы, мальчики, на рассвете найдёте в своих носках игрушки. Но он не придёт к вам, если вы будете здесь. Лучшее место для того, чтобы ждать его — уютная постель и тёплое одеяло. А пока он должен бродить по горам до полуночи в поисках деревянного жеребца.

Оба мальчика вскочили с пола, желая поскорее заснуть.

— Спокойной ночи, дедушка, — сказали они, направляясь в комнату рядом с комнатой своих родителей и к маленькой кровати, которую они там делили.

— Спокойной ночи, мальчики, — сказал он, направляясь к третьей комнате хижины и своей кровати. — И счастливого Рождества вам обоим.

Вскоре они устроились на удобном пуховом матрасе под тёплыми лоскутными одеялами и погрузились в свой сон. В горной хижине стало тихо и спокойно. Слышно было только потрескивание огня в очаге и одинокое завывание зимнего ветра за инеем оконных стёкол.

Незадолго до полуночи Честер выбрался из постели, стараясь не разбудить спящего брата. История Призрачного торговца была свежа и жива в его памяти. Зная, что ему действительно не следует этого делать, он вышел из спальни и прокрался через главную комнату мимо очага. Он встал на страже за креслом-качалкой своего деда с высокой спинкой, спрятавшись, невидимый, в тени сразу за ней.

Честер ждал, казалось, очень долго. Однако он не чувствовал ни малейшей сонливости. Он присел на корточки, внимательно наблюдая, его уши напряглись, прислушиваясь к малейшему звуку. Раз или два ему показалось, что он услышал, как что-то пробежало по грубо отёсанным доскам дощатого пола, но он понял, что это, вероятно, мышь, которая поселилась там в холодные месяцы перед Рождеством, — грызун, который помог себе выжить их кукурузной мукой и их сыром на зиму, к большому неудовольствию мамы. Наконец часы пробили двенадцать. Честер сидел, затаив дыхание, в предвкушении, прислушиваясь, наблюдая сквозь сетчатое старое кресло-качалку. Он услышал шум в хижине… снова мышь, подумал он сначала. Но нет, похоже, шум произошёл от чего-то гораздо крупнее мыши… возможно, больше похожего на ондатру или ласку. И крошечные шаги тоже были странными. Они больше походили на тихое постукивание, чем на топот острых когтей животных по половицам.

Несколько минут Честер сидел там. Он внимательно слушал, но не мог слышать ничего больше. Затем внезапно и без предупреждения дверь хижины распахнулась. Порыв ледяного ветра, наполненный снежинками размером с гусиное перо, ворвался внутрь, отчего пламя очага захлебнулось и погасло. Потом, с зимним сквозняком, появилась широкая фигура. Он вошёл в хижину, и так же внезапно, как и раньше, сосновая дверь захлопнулась.

Сердце Честера загрохотало в его юной груди. Там, в центре главной комнаты, стоял дородный мужчина, одетый в обледенелые лохмотья. Его широкое лицо было бледно-голубого цвета, а волосы и борода были покрыты инеем и зубчатыми сосульками. Больше всего мальчика напугали глаза мужчины. Они осмотрели комнату, глаза застыли и покрылись тонким блеском льда, зрачки были едва видны.

Так что старые истории оказались правдой. Наконец-то это был он… Призрачный торговец!

Честер, застывший от ужаса, смотрел, как призрак ходит по комнате. Он немного присел, словно ища что-то на полу. Этот странный звук повторился снова… крыса или что это было.

— Я слышу тебя, — прохрипел призрак грубым шёпотом. — Тебе лучше не пытаться спрятаться от меня, малыш. Твои следы привели меня к этой самой двери.

Честер вообще не был уверен, с кем разговаривает Призрачный торговец, пока старик не сунул руку между ящиком для дров и корзиной для шитья его матери и не вытащил что-то на свет костра. Он с изумлением наблюдал, как дух держал крошечное существо в воздухе. Это был маленький деревянный жеребец, который брыкался и ржал, пытаясь вырваться из ледяной хватки руки торговца в перчатке.

— Попался! — торжествующе засмеялся старик. — После всех этих лет я в конце пути.

Честер смотрел, как призрак идёт к каменному очагу. Именно там произошло невероятное преображение. Старый торговец стоял перед сиянием потрескивающего пламени, словно впитывая его золотое тепло. Ледяная внешность призрака медленно таяла, открывая крепкого ирландца в потёртом твидовом костюме, брюках, прогулочных ботинках и