Окрыленная этой идеей, я принялась тут же на ходувыдумывать:

– Я пришла вам сказать, что вы имеете право расторгнутьдоговор о покупке квартиры. Потому что положение правительства Москвы номердвадцать девять тысяч семьсот шестьдесят пять от двадцать седьмого мая дветысячи первого года «О деятельности организаций, вовлеченных в сделки снедвижимостью» дает вам возможность выбора: либо восстановить условия договора,либо расторгнуть договор и получить обратно свои деньги. Естественно, завычетом тех сумм, которые ушли на ежемесячную ренту гражданке Копейкиной. Таккакое решение вы принимаете? Вы по-прежнему хотите купить эту однокомнатнуюквартиру?

Калерия Семеновна в замешательстве уставилась на меня:

– Подождите, я что-то никак не пойму, вы так мудреноговорите. Я могу вернуть свои деньги, так?

Я кивнула.

– Но потеряю квартиру на «Войковской»?

Я еще раз кивнула.

– И также потеряю те деньги, которые я раз в месяцпереводила на счет Виолетты Владленовны?

Третий кивок.

– Между прочим, там не такая уж маленькая сумма, ужепочти три тысячи рублей набежало, – недовольно заметилапенсионерка. – А ведь Аркадий Васильевич обещал мне, что совсемскоро… – Она осеклась и виновато шмыгнула носом. – Впрочем, это кделу не относится. Но что же я буду делать с долларами?

– Вы можете опять вложить их в недвижимость, –предложила я. – Но уже в другую.

– А в чем смысл? – возмущенно воскликнулаПыкова. – Нет, девушка, вы мне предлагаете какую-то ерунду. Покупать тоодну квартиру, то другую. Я уже остановилась на жилплощади на улице КларыЦеткин, и она меня вполне устраивает. Так что давайте лучше составим новуюбумагу взамен той, что съела ваша собака, и пусть все будет как раньше.

Я облегченно перевела дух. Значит, убийца не КалерияСеменовна. Даже представить себе не могу, как бы смотрелась такая бабушкаКрасной Шапочки на тюремных нарах!

– Хорошо, будь по-вашему. Я сегодня же займусьсоставлением договора, – сказала я и устремилась к выходу. Но напоследокне удержалась от вопроса: – Если не секрет, вы для кого квартиру купили? У вассамой ведь есть жилье…

– Да для внучка, – расплылась в улыбке КалерияСеменовна, – для Ванюши. Ему пока только седьмой годик пошел. Но дети такбыстро растут, это я по своей дочери знаю. Не успеешь оглянуться, как окончитшколу, поступит в институт – и захочет жить отдельно. А жилплощадь-то вот она,бабушка позаботилась! Глядишь, и не забудет старушку.

Я всегда подозревала, что у наших пенсионеров дела идутсовсем не так плохо, как они это любят представлять. Пенсия, мол, копеечная, накефир не хватает, а сами выкладывают десять тысяч долларов на квартиру длямалолетнего внука. И даже не удосуживаются проверить, правильно ли составленыдокументы.

– Вы не думайте, у меня самой таких денег отродясь неводилось, – словно прочитав мои мысли, поспешно сказала Пыкова. – Этовсе случайность, можно сказать, громадное везение.

– Какое, если не секрет?

Почуяв во мне благодарную слушательницу, пенсионеркаулыбнулась:

– Как насчет чашечки чаю?

Калерия Семеновна всегда была страстной и увлекающейсянатурой. Она то неожиданно для всех окружающих начинала писать маслом, тоучилась составлять мозаичные полотна из керамической плитки, а то и вовсезаписывалась в клуб любителей пеших прогулок. Но почти никогда женщина недоводила начатое до конца. Картины так и оставались недописанными, битаяитальянская плитка, приобретенная за бесценок в фирменном магазине, пылилась вуглу, а пешие прогулки дальше Битцевского лесопарка не продвинулись.

Поскольку такая непоследовательность затрагивала все сферыжизнедеятельности гражданки Пыковой, то никаких сбережений к своей пенсии онане сделала. Наоборот – постоянно оказывалась должна зятю (который, впрочем,всегда великодушно прощал ей долги). И вот однажды у Калерии Семеновныпоявилось новое хобби – моделирование одежды. Да не простой, а исторической.Спектр интересов пенсионерки был достаточно широк: крестьянские сарафаны концаXVIII века, бальные платья начала прошлого столетия, женские костюмы времен нэпа.И тут Калерия Семеновна вспомнила, что на дачном чердаке пылится сундук скаким-то старым тряпьем, доставшимся ей еще от бабушки. Там же может оказатьсячто-нибудь интересное! На дворе стояла поздняя осень, но холод и проливнойдождь не остановили пенсионерку – она немедленно отправилась на дачу.

Кованый сундук, заваленный гниющими досками, обнаружился всамом темном углу. При свете двух толстых свечей Калерия Семеновна приняласьего разбирать. На свет божий появились вещи, которые ее бабушка носила в последниегоды своей жизни: платья простого фасона, сшитые на располневшую женскуюфигуру. К сожалению, ничего пригодного для своей коллекции пенсионерка ненашла. Разочарованная, она решила внимательнее присмотреться к сундуку: вдругхотя бы он представляет собой художественную ценность?

Затейливый узор на крышке выглядел достаточно старинным, иКалерия Семеновна воспрянула духом – не зря ехала! Пошарив рукой по днусундука, женщина наткнулась на два маленьких колечка. Что бы это могло быть?Она потянула за них – и подняла пластину, которая оказалась фальшивым дном. Подним обнаружилась плоская жестяная коробочка. Калерия Семеновна схватила еедрожащими руками.

«Сокровища! Бриллианты! Золотые монеты!» – мелькали упенсионерки догадки, пока она пыталась ногтями открыть коробочку. Но жестянкане поддавалась. Сгорая от любопытства, Калерия Семеновна спустилась вниз, нашлана кухне нож и поддела им тугую крышку.

Первой ее реакцией было разочарование. Какие-то бумаги,исписанные отрывистым почерком, строчки уходят вниз. Она развернула верхнийлисток и прочла:

«Милый мой Толя! Как рад я, что ты не со мной здесь вАмерике, не в этом отвратительнейшем Нью-Йорке. Было бы так плохо, что хотьповеситься».

Нью-Йорк, Америка – а письмо-то, по всей видимости, не такоеуж и древнее. Ведь у россиян совсем недавно появилась возможность ездить вНовый Свет (да и в Старый тоже, были бы деньги). А что листки такие пожелтевшие– так это, наверное, от хранения на чердаке. Значит, эта писанина никакойценности не представляет. И кто только ее сюда засунул? И Калерия Семеновна,окончательно разочарованная, взглянула на подпись: «Твой Сергей».

Сергей, Сергей… Нет, среди ее знакомых такого нет. Может,кто из друзей дочки оставил? Может, пошутить хотел? Сейчас у молодых такиестранные забавы.

В коробочке оказалось еще два письма за той же подписью.Глаза пенсионерки легко разбирали крупный почерк и автоматически выхватывали изписем строчки:

«Сегодня в американской газете видел очень большую статью сфотографией о Камерном театре, но что там написано, не знаю. Кроме русского,никакого другого языка не признаю и держу себя так, что ежели кому-нибудьлюбопытно со мной говорить, то пусть учится по-русски».