— Прошло десять месяцев и два дня, прежде чем я увидел тебя снова, — сухо поправил ее Келвин. — Но кто считал эти дни?

Сердце ее радостно забилось.

— Ты вел себя, как настоящий джентльмен.

Она вспомнила, как однажды он говорил, что это стало единственным достижением матери в его воспитании.

— Я хотел, чтобы ты полностью освободилась от прошлого, — мрачно скривился Келвин, — прежде чем я вернусь в твою жизнь. К тому же после некоторого раздумья я понял, что твой отец отчасти прав. У меня не было ни постоянного жилья, ни серьезной работы, и мало кто увидел бы во мне достойного мужа для своей дочери. Поэтому я снял квартиру и подписал контракт на телевидении. Как я мог предполагать, что у тебя появится другой, прежде чем я изменю свою жизнь так, чтобы иметь право просить твоей руки?

Фреда не могла согласиться с доводами отца. Она вышла бы за Келвина и два года назад, вне зависимости от того, были ли у него жилье и работа или нет!

— Ну, эту проблему мы уже обсуждали, — с улыбкой заметила Фреда. — Дейл был для меня такой же маскировкой, как многочисленные подружки — для тебя. А где мы поселимся, когда поженимся? — сменила она тему и тихо добавила: — Мне не хотелось бы жить в доме отца.

— Теперь он уже твой, но я тебя понимаю. — Келвин неприязненно поморщился. — Моя квартира тоже не слишком подходит. Давай купим новый дом, достаточно большой для нас и наших детей. Я уверен, что все они будут так же красивы, как их мама.

Он тоже хочет иметь детей! — обрадовалась Фреда.

— Помнишь, ты однажды спрашивал о моей маме, — сказала она. — Так вот, она была веселой, энергичной, и очень любила жизнь.

— Как я? — Келвин точно уловил ее мысль.

Да, подумала Фреда, я не смогла полюбить мужчину, похожего на отца — такого, как Джулиан или Дейл. Меня привлекают люди, напоминающие деятельную, светящуюся радостью мать.

— Я люблю тебя, Келвин Джадсон, — нежно сказала она, твердо уверенная, что он именно тот, кто ей нужен.

— И я люблю тебя, Эльфи Лейтон, — хрипло отозвался Келвин. — Всем сердцем. Навсегда.

Да, он любит меня, поняла Фреда, и я никогда не усомнюсь в этом. С сегодняшнего дня я всегда буду Эльфи, которая не боится любить и быть любимой!

— Пойдем отсюда, — пробормотал Келвин хриплым голосом, оглядываясь по сторонам, — и я докажу тебе свою любовь!

Фреда застенчиво кивнула, и он рассмеялся.

— Завтра, моя дорогая, мы отправимся в ювелирный магазин, и я надену тебе обручальное кольцо. — И он поцеловал третий палец ее левой руки.

Наконец-то! — мысленно воскликнула она и счастливо улыбнулась.

— Хорошо!

Рука об руку они вышли на темную улицу.

Келвин привел Фреду в свою квартиру, но не стал включать свет. Захлопнув дверь, он подхватил ее на руки, внес в спальню и опустил на пол.

Глаза ее постепенно привыкали к темноте, и она уже различала тусклые очертания его фигуры.

Он медленно двинулся к ней. Туфли его бесшумно ступали по ковру, и весь он казался бестелесной тенью, но лишь до тех пор, пока не коснулся ее руки. Потом Келвин прильнул к ее рту, а Фреда обняла его за шею, прижимаясь еще теснее и вкладывая в поцелуй всю силу стремительно разраставшегося нового, неизведанного и не вполне еще понятного чувства.

— Верь своему телу, Эльфи, оно не лжет, — прошептал Келвин. — И не бойся, я не сделаю тебе больно.

Указательным пальцем он поднял ее подбородок и испытующе заглянул в глаза. В его взгляде было странное сочетание желания и спокойной уверенности, словно под бурлящей поверхностью горного потока угадывалось надежное каменное дно. Он помедлил несколько секунд, словно давая Фреде время избавиться от страха, а потом снова прильнул к ее губам.

В его поцелуе появилось что-то такое, что в душе ее лопнула последняя, туго натянутая струна стыдливости. Страсть, которую она так долго держала в себе, теперь рвалась наружу, захлестывая и оглушая, заставляя отвечать на его поцелуи с каким-то восторженным удивлением и отчаянием. Теперь она хотела этого мужчину до безумия, до боли, хотела немедленно, здесь и сейчас.

У Келвина, однако, на этот счет имелось свое мнение. Губы его неторопливо двинулись к виску Фреды, потом еще дальше, пока не нашли нежную чувствительную впадинку под ухом. Там они задержались, с тонким серебряным звоном отведя в сторону мешавшую сережку, затем спустились ниже, к мягко пульсировавшей жилке на шее.

Она застонала. Руки ее соскользнули на его спину, нетерпеливо поглаживая рельефно выступающие мышцы, однако заставить Келвина действовать быстрее было невозможно, и она неохотно подчинила свое нетерпение его медленным, дразнящим, чувственным и восхитительно неторопливым прикосновениям.

Со свистом втянув в себя воздух, Фреда запрокинула голову и слегка прогнулась, приветствуя и поощряя его, а затем мягко провела грудью по его груди, еще и еще, пока, прижавшись вплотную к его бедрам, не почувствовала всю мощь мужского желания.

— Если бы ты знала, чего мне стоит сдерживаться, — прохрипел Келвин, целуя мочку ее уха.

С глухим гортанным стоном он подхватил Фреду на руки и опустил на постель, а потом резким движением сорвал через голову рубашку и присел рядом. Ее восхищенному взору открылся его мускулистый торс.

— Ты и представить себе не можешь, как давно я мечтал об этом мгновении, — шепнул он и погладил ее по животу.

Фреда, затрепетав, привстала, пытаясь прильнуть, прижаться к нему, однако второй рукой он удержал ее на расстоянии, продолжая медленно поглаживать. Она чувствовала себя одновременно и напряженной, и расслабленной, легкой как перышко. Потом он снял с нее свитер и прильнул губами к чутким и нежным полушариям груди, лаская их сквозь тонкую ткань бюстгальтера.

Фреда чувствовала, что ожидание становится для нее пыткой. Ей хотелось скорее ощутить под пальцами его обнаженную плоть, и она осторожно потянула за пряжку ремня, но та не поддалась. Тем временем Келвин легко справился с застежкой ее юбки и быстро стащил через ноги.

Он помог Фреде справиться с джинсами и, уже полностью обнаженный, опустился рядом с ней. Она осторожно провела ладонью по его животу, нерешительно задержавшись внизу и, ища поддержки, заглянула Келвину в лицо.

Он легко прикоснулся к ее руке, поощряя начатое движение. Ободрившись, она сжала пальцы и услышала, как Келвин, со свистом втянув воздух, замер, не дыша, после чего начал новую любовную атаку.

Теперь Фреде стало ясно, почему он не торопился: его медленные, дразнящие ласки пробуждали в ней все более острое и настойчивое желание. Пальцы Келвина нашли застежку бюстгальтера, и через секунду упругие девичьи груди оказались на свободе, но лишь затем, чтобы тут же подвергнуться новым, еще более утонченным и томительным ласкам.

Когда Фреда почувствовала, что он теребит резинку ее трусиков, она словно обезумела. Сейчас она хотела Келвина с исступлением, которое одновременно и пугало, и завораживало, заставляя сразу и полностью принимать открывающуюся ей неизведанную истину. Она чувствовала себя удивительно беспомощной и в то же время могучей и всесильной, зная, что, стоит ему единожды овладеть ею, и она уже никогда не будет прежней.