бального зала. Были ли светская львица и её жених убиты одним и тем же человеком, или это было убийство-самоубийство, как предполагал детектив? И если да, то кто кого убил?

Мой желудок сжимается, когда голос Макса — Аурелия Сарджент… убита в отеле… так и не раскрыто — крутится в моей голове, всё сильнее и сильнее, пока я почти не могу дышать.

Впервые я ухожу до обеда.

Макс не спрашивает меня почему.

ГЛАВА 27

ЛИЯ

В ВЕСТИБЮЛЕ ПОЛНО мужчин и женщин, некоторые направляются в столовую, другие ждут, чтобы сесть в свои экипажи и отправиться на вечернюю прогулку. Я проверяю напольные часы, стоящие позади меня. Лон уже на десять минут опаздывает, чтобы проводить меня на свою яхту, но я стараюсь свести своё волнение к минимуму. Было бы слишком надеяться, что с ним произошёл какой-то ужасный несчастный случай, заставивший его отказаться от нашего ужина и, возможно, от нашей свадьбы.

Я не такой везунчик.

Проходит ещё десять минут, прежде чем появляется первый помощник Лона. Он сопровождает меня на судно, сообщая, что Лон застрял на совещании в последнюю минуту, но что он присоединится ко мне, как только сможет. Я прячу своё разочарование за хорошо отработанной улыбкой и задаюсь вопросом, сколько времени моей жизни теперь будет потрачено на притворство счастья, когда всё, что я чувствую, это глубокое, всеобъемлющее отчаяние.

Мягкий вечерний свет окрашивает всё в тёмно-розовый цвет. Вода темнеет под лучами заходящего солнца, когда красные пальцы света прочерчивают небо. Мой сопровождающий ведёт меня по причалу к яхте Лона и помогает подняться на качающуюся палубу.

— Мы отчалим, как только прибудет мистер вон Ойршот, — говорит он мне. — До тех пор я пошлю лакея с закусками.

— Спасибо, — говорю я. — Это было бы чудесно.

Он приподнимает шляпу и исчезает в каюте. Я пересекаю палубу и встаю у перил, глядя на воду. Как человек может так сильно измениться всего за двадцать четыре часа, я понятия не имею, но я не чувствую себя той же девушкой, которая танцевала на балу прошлой ночью, и я не чувствую себя той же девушкой, которая поцеловала мальчика на рассвете. Я также не чувствую себя девушкой, которая сегодня утром стояла у входа в отель и обдумывала свой побег, но обнаружила, что она гораздо более напугана, чем когда-либо позволяла себе осознавать.

Я фантом, призрак всех этих девушек. С каждым днём я всё больше увядаю, приближаясь к тому моменту, когда меня больше не будут определять по имени, с которым я родилась, по имени, которое со мной почти семнадцать лет, а по имени миссис вон Ойршот, жена Лона вон Ойршота и мать его детей. Не личность, всё ещё ищущая свою судьбу, а женщина, попавшая в ловушку брака по договоренности. И тогда, как умирающая звезда, Аурелия Сарджент погаснет навсегда.

Шаги пересекают палубу позади меня.

— Могу я предложить вам бокал шампанского, мисс?

Алек.

Я поворачиваюсь. Он выглядит таким красивым в этом свете, отблески заката окрашивают его кожу в медный цвет, отбрасывая тени под скулами и в ямочке на подбородке. Я почти забываю, как говорить.

— Что ты здесь делаешь?

Он делает ещё один шаг вперёд, заложив одну руку за спину, а другой протягивает серебряный поднос с одним хрустальным бокалом шампанского.

— Мистер вон Ойршот попросил об услугах лакея, и поскольку мне больше нечего было делать, я вызвался.

Я качаю головой и беру бокал с подноса. Стекло в моей руке такое же нежное, как воздушный сахар.

— Вы никогда не позволяете себе передышки, мистер Петров?

— Пожалуйста, зови меня Алек.

Его имя, как мёд на моём языке.

— Алек.

Он выдыхает.

— Что я могу сказать? Я человек с мечтами, а мечты требуют средств.

— Какого рода мечты?

Он смотрит на воду, на его губах появляется самоуничижительная улыбка.

— Ты будешь смеяться.

— Ни в жизни.

Его улыбка становится шире. Его взгляд скользит по палубе. Остальная часть команды находится в каюте, готовя лодку к отплытию, но Алек всё же понижает голос:

— Я хочу подать заявление в медицинский колледж.

— Медицинский колледж?

Он кивает.

— Во время последней вспышки гриппа было забрано так много душ, включая моего отца, но многие, кто заболел, были спасены, и это казалось мне таким несправедливым. Почему они остались в живых, в то время как моего отца пришлось опустить в землю? Сначала я подумал, что это просто судьба или удача жребия, но потом я начал задаваться вопросом… что, если была причина, по которой их организм мог бороться с болезнью, а организм моего отца — нет? А что, если эту причину можно было бы использовать для спасения тех, кто в противном случае погиб бы?

— Ты хочешь найти лекарство от гриппа?

— Да, но это нечто большее. Я хочу понять, как работает организм, как работают болезни и как они могут так быстро распространяться, а затем исчезать. Я хочу помогать людям, — он смотрит себе под ноги. — Но это же смешно, не так ли? Сын хозяина конюшни и прачки стал врачом?

Я подхожу на шаг ближе, и хотя я знаю, что это слишком близко для приличия, я не могу заставить себя беспокоиться.

— Это благородная мечта, Алек Петров, — говорю я ему. — Не позволяй никому говорить тебе обратное.

Его губы приоткрываются, дыхание вырывается из него в благодарном смехе. Он начинает что-то говорить, но где-то справа от нас звенит труба. Опомнившись, каждый из нас делает шаг назад.

— Так почему ты здесь? — спрашивает он. — Этот вон Ойршот — твой друг?

— Ох.

Я даже не думала о том факте, что парень, которого я поцеловала сегодня утром, и жених, который жестоко обращался со мной сегодня днём, будут находиться в такой непосредственной близости друг от друга. И к тому же так далеко от суши.

— Эм…

— Дорогая!

Кстати о жестоком обращении.

Лон большими шагами пересекает причал, трое мужчин в костюмах следуют за ним по пятам. Он запрыгивает на палубу и обнимает меня, чмокая в щёку.

— Пожалуйста, прости моё опоздание. Наша встреча продлилась немного дольше, чем ожидалось, и когда я узнал, что наши любимые клиенты остались без планов на ужин, я пригласил их присоединиться к нам.

Один из мужчин снимает шляпу и прижимает её к груди.

— Надеюсь, мы не помешали.

Я растягиваю губы в лучезарную улыбку, которой так хорошо научила меня моя мать.

— Конечно, нет.

Вскоре следует серия представлений. Трое мужчин — клиенты из Питтсбурга, архитекторы, желающие продлить свой контракт со «Сталелитейной компанией вон