Мы поручили Алешке охрану мамы, а сами стали готовиться к выходу в море. И разработали план операции. С учетом местных и погодных условий, а также психологии преступников.

Отчалив перед самым заходом солнца, мы взяли курс на Волчий остров.

Туман клубился вдоль берегов и, постепенно густея, расползался по акватории.

Наша лодка шла совершенно бесшумно. Только чуть поплескивала мелкая волна под форштевнем, почти неслышно журчала кильватерная струя да изредка поскрипывал блок шкота. Но эти звуки быстро глохли во влажном воздухе. Казалось, чуть отлетев от лодки, они молча падали в воду и безропотно скрывались в ее глубине.

Быстро темнело. К туману добавились облака, притушившие алые краски заката.

Мы скрытно подошли к острову. Лодка легко коснулась носом берега, и я сошел на него. Папа беззвучно убрал парус и вставил весла в уключины. Я оттолкнул лодку, и она тут же исчезла во мраке. Как «Летучий голландец». Не слышно было ни стука уключин (мы обмотали их полосками мокрой ткани), ни скрипа руля (мы смазали его петли за неимением машинного сливочным маслом).

Теперь я должен терпеливо ждать папиного сигнала.

А он тем временем огибал остров, вглядывался в черноту ночи, чтобы не врезаться в МРБ и не проскочить мимо. Двуединая, так сказать, задача. Со взаимоисключаемыми ответами.

Катер, естественно, не выставил положенных стояночных огней, но капитан, конечно, оставался на его борту и чем-нибудь наверняка обнаружил бы свое присутствие.

Папа медленно и плавно вел лодку вдоль линии берега, бесшумно опуская в воду весла и не поднимая их высоко, чтобы не шумели стекающие с лопастей капли. И напряженно, то и дело оборачиваясь и притабанивая, вглядывался в ночь.

С этой стороны острова туман еще не набрал полной силы, и папа издалека различил на мгновение блеснувший слабый свет и промелькнувшую в темноте красную точку – видимо, капитан приоткрыл люк и выбросил за борт окурок. Через несколько гребков мрак впереди сгустился и принял очертания катера, стоящего на швартовах носом к берегу.

Еще осторожнее папа стал подкрадываться к нему. Ему было нужно как-то нейтрализовать капитана, чтобы уменьшить число наших противников. Но как это сделать?

Больше всего ему хотелось без особых хитростей и церемоний выбросить капитана за борт. Но при этом мог получиться нежелательный шум, который сорвал бы задуманную операцию.

Решение задачи пришло само. Начался прилив, и катер сильно тянуло в море. Но швартовый канат, туго натянувшись, удерживал его на месте. Катер только водило как большую рыбу, попавшуюся на блесну.

Подогнав лодку к канату, папа перерезал его. Освободившийся катер подхватило мощное течение, и он тут же растворился в ночном тумане.

Где-нибудь его выбросит приливом на берег. Но даже если капитан спохватится раньше, то Волчьего острова ему не найти до утра.

Папа высадился на берег, легонько прихватил лодку остатком каната и приложил руки ко рту…

…Я лежал на камне, чувствуя как из него уходит дневное тепло, и с волнением ждал сигнала.

Наконец до меня донесся «кряк» заблудившейся в тумане утки. И еще один.

Я привстал, опершись на колено, и заорал изо всех сил:

– Эй! Где вы?

И продолжал орать, переходя в тумане с места на место. Но стараясь не потерять направление к линии берега.

Как мы и рассчитывали, на мои вопли пошел Голландец.

А папа, пригнувшись, ступая бесшумно, как волк на тропе, приблизился к хижине.

Дверь ее была завешена одеялом, и во влажном воздухе чувствовался запах дыма – пираты топили нашу печь в нашей хижине.

Осторожно приблизившись, папа убедился, что план сработал и в хижине остался из врагов только Филя. Капитан дрейфовал в неизвестном направлении, Голландец бродил по противоположному берегу, разыскивая парламентера. Который играл с ним в прятки.

Филя сидел перед печкой и задумчиво ворошил угли.

А вот деда в хижине не было…

…Голландец бродил по берегу, и мы с ним перекликались и никак не могли найти друг друга.

– Эй! – кричал я. – Я лодку пригнал! Выкуп! За деда! Где вы?

В ответ из тумана доносилась ругань, слышался треск сучьев под ногами…

Сначала папа, не обнаружив Акимыча, испугался – подумал, что пираты расправились с ним, не надеясь на нашу сговорчивость. Но потом решил, что они, как бы ни были злы за обстрел катера, не оставят попытки получить лодку. Она им слишком нужна. Ведь на приметном катере, да еще без запасов топлива им далеко не уйти. Этот катер все побережье знает. Поэтому они испробуют все методы, чтобы лодка досталась им. Вплоть до силового.

И папа стал искать деда в тумане. Наверное, ежика проще было бы найти. Папа даже забеспокоился – не держат ли пираты Акимыча на катере, как вдруг услышал какой-то тихий дробный стук.

Это стучали от холода дедовы зубы.

Папа пошел на этот звук и чуть не прошел мимо Акимыча, к счастью, случайно наступил на него.

Дед вскрикнул от неожиданности.

Одеяло отдернулось, и в щели появился Филя:

– Не ори! А то пасть заткну!

– По мне кто-то прошел, – пожаловался глупый дед. – Лось, однако, – сообразил он, когда папа толкнул его в бок. – Весь радикулит стоптал. Теперя не скоро встану. А как же!

Филя насторожился, стал вглядываться в темноту, сделал несколько шагов наружу.

В живот ему уперся ружейный ствол.

– Тихо! – прошептал папа. – Иди домой!

Филя попятился и чуть не сел на раскаленную печь.

– Откроешь рот, – намекнул папа, – пулей подавишься. – И добавил: – Загаси печь и ложись в угол. – И уточнил: – Если жить хочешь.

Филя послушно выплеснул воду из котелка на угли – всю хижину заволокло облаком пара – и лег в угол, закрыл голову руками. От страха, что ли?

Папа нащупал на крыше хижины центральную жердь, поднатужился и выдернул ее: вся кровля обрушилась внутрь и надежно завалила Филю. Часа за два не вылезет точно.

Папа вернулся к деду. Тот лежал, свернувшись клубочком, мокрый и продрогший, стуча зубами. Руки и ноги его были связаны.

– Не шуми, Акимыч, – папа разрезал ремни и помог ему подняться.

Они поспешили к лодке. Целых два шага сделали. А на третий дед вздрогнул, согнулся и обеими руками схватился за поясницу.

– Все, парень, побег отменяется. Беги один. Не совладать мне с ним. – Он имел в виду свой радикулит.

Папа забросил ружье за одно плечо, деда за другое и понес их в лодку. Загрузил, оттолкнул лодку от берега, вскочил в нее и два раза крякнул…