— Пойдем, только попозже. Сейчас нигде людей нет, только стадо обезумевших баранов. Затопчут и не заметят. Погоди, потерпи. Я сейчас приду.

Прежде чем Аманда успела спросить, куда он собрался, Дэн бегом кинулся к дому.

Она уткнулась лицом в колени и наконец в одиночестве смогла отвести душу, в заходящемся плаче, излив в нем все потрясение от охватившего ее ужаса. И все это после мига такого самозабвенного счастья!..

Постепенно плач затих. Спина саднила под простыней. Аманда уже не дрожала, а погружалась в какой-то анабиоз, когда, запыхавшись, примчался Дэн. Он был полностью одет, в руках держал ее одежду, какие-то коробки, что-то белое.

— Одевайся… Нет, погоди, сначала я тебе смажу…

Только такой хозяйственный человек, как Дэн, мог отыскать в чужом, разгромленном доме лекарства, невольно подумалось Аманде, пока она визжала от щедрого смачивания раны дезинфицирующей жидкостью. Дэн, слыша по ее тону, что страх прошел, приговаривал:

— Ну вот, теперь все позади, можно и поорать!.. А теперь — хватит, одевайся.

— Ой, футболку испачкаю. Погоди, пусть засохнет.

Дэн молча напялил на нее свою майку. Аманде ничего не оставалось, как продолжить и закончить процесс одевания. Во время манипуляций страх прошел окончательно. Да и толчки больше не повторялись.

— Как думаешь, будет еще что-нибудь?

Дэн пожал плечами.

— Мне небесная канцелярия не докладывается. А про афтершоки я тебе уже сказал. И, как видишь, был прав.

— Что там, в доме?

— Полный бардак. Потолочные балки рухнули.

— Прямо бы…

— Ну да. Прямо бы на нас.

— Это судьба, это судьба! — опять всхлипнув, заговорила Аманда быстро и сбивчиво. — Она не хочет, не хочет, чтобы мы с тобою были…

— Ерунда. Причем тут судьба? Это стихия, и надо ее принимать такой, какая она есть, без суеверий. А судьба — это прежде всего мы с тобой, и мы ее сами делаем. Или не делаем. Вот и все.

И опять Аманду успокоили — или слова, или тон, или все вместе.

— Ну хорошо. Что будем делать с судьбой дальше? — спросила она.

— Что делать?.. А ты как?

— Я — нормально.

— Тогда так. Иди в больницу…

— Да говорю тебе — я нормально!

— Не перебивай! — Аманда вздрогнула от сурового командного голоса, который ей пришлось услышать во второй раз. — Иди в больницу, навести Рея. Неизвестно, как он перенес это, да и сама больница как бы не того…

— А ты?

— Я — в лагерь. Я там должен был быть с самого начала, да вот провозился…

— Ах, как жаль!.. — не удержалась было Аманда от привычной язвительности, но тут же прикусила язык, увидев, как сверкнули глаза Дэна из-под сдвинутых бровей. — Прости, прости меня! Я все понимаю. Хорошо. Я пошла.

— Передай ему привет, — спокойно донеслось ей в спину.

Еще не дойдя до поселка, Аманда увидела следы разрушений, попала в толпу плачущих женщин, охваченных запоздалой паникой, и из их воплей и бестолковых рассказов мгновенно выяснила, что ужас от землетрясения намного превосходил реальные последствия. Просто в этом месте так давно не трясло, что люди позабыли, что живут в беспокойном районе.

Аманда, приняв спокойный и уверенный тон Дэна, начала авторитетно объяснять про афтершоки, убеждала возвращаться по домам, и как перед этим она сама, так и люди приходили в себя и от веских слов и внушительного тона.

Вместе с толпой Аманда добрела до больницы и окончательно успокоилась. На совесть выстроенное здание не потеряло ни трубы, ни кровли, ни единого стекла, лишь осыпалась наружная штукатурка. Главврач с бригадой озабоченно осматривали и обсуждали потери.

На Аманду никто не обращал внимания, двери приемного покоя были широко раскрыты, внутри толпились люди — кто с травмой, кто просто так, чтобы узнать новости. Без всяких препятствий Аманда проникла в послеоперационную палату.

Рей был там — живой, в сознании и спокойствии. Увидев Аманду, он широко улыбнулся и протянул здоровую руку.

— Как ты? — Аманда подошла, наклонилась и поцеловала его в щеку.

— Превосходно. Еще один сеанс вибромассажа — и мне бояться больше нечего! — Юмор Рея был, как всегда, весьма специфичен.

— Ох, слава богу. Я боялась, что этот ужас тебе повредит.

— Вначале так и было. Хотя я и стопроцентный мужчина, не могу не отметить, что памперс на мне оказался очень уместным…

Аманда не удержалась и прыснула от смеха. Рей насладился эффектом и невозмутимо продолжил:

— Пока тут все трещало и осыпалось, я прикидывал свои спринтерские возможности. Вычислив расстояние до окна и угол наклона, под которым мне следовало бы с него слететь, чтобы не лишиться и остальных конечностей, я пришел к выводу, что, пожалуй, будет приятней потерять их тут, когда просто обрушится потолок, — по крайней мере без затраты сил…

Аманда смеялась сквозь слезы. Рей погладил ее по руке.

— К моему разочарованию, аттракцион очень быстро закончился. Мне осталось утешаться лишь тем, что я прошел курс шокотерапии совершенно бесплатно. И к тому же получил бонус: я жив, бодр и готов к новым удовольствиям, которые предоставит мне ваша гостеприимная земля.

— Не надо так, прошу тебя! — Аманда вытерла слезы и снова поцеловала Рея. — Все позади, и никто ни в чем не виноват. Все произошло так, как и должно было произойти.

— Ты права. — Голос Рея был серьезным и спокойным. — Все так и должно было произойти. И я должен был тебя найти, потерять, а потом уже все пошло своим порядком.

— Как ты себя чувствуешь? — спохватилась Аманда.

— Я же сказал — хорошо.

Оба замолчали. Аманда, примостившись на край высокой и жесткой хирургической кровати, машинально поглаживала руку Рея и смотрела не на него, а в окно, на неслышную суету во дворе.

— А где Дэн? — спросил наконец Рей.

— Он пошел в лагерь, разбираться.

— Правильно сделал. Наверно, меня сегодня увезут в центральный госпиталь — и мы больше не увидимся. Я так рад, что ты пришла и что я успею сказать тебе все, что хотел…

Аманда молчала и продолжала смотреть в окно, не решаясь убрать руку, застывшую на его руке. Рей тоже смотрел куда-то в сторону, не на нее, и продолжал:

— Я влюбился в тебя сразу, когда еще увидел тебя с катера, но ты не заметила меня. Ты смотрела только на одного нашего общего друга…

— А он на меня — нет… — не выдержала Аманда.

— Почему это ты так решила?

— Я не слепая. — Какой-то инстинкт заставил Аманду подбирать слова и осторожничать, вместо того чтобы выпалить правду. Вдруг Рей что-нибудь расскажет, чего она не знает?