class="p1">Эрнест переночевал в партизанском лагере. Утром Карл вывел его на дорогу и рассказал, как из Уксуная пройти на пасеку старого Титова и как оттуда ближайшим путем добраться до поселка.

Эти советы пригодились Эрнесту только до выгона Уксуная. Здесь он передумал. Вдали от селения в кустах пасся большой табун лошадей, и Эрнесту Зитару очень приглянулась молодая, стройная кобыла. Табуны здесь паслись довольно своеобразно: один из сильных жеребцов собирал всех свободных от работы деревенских лошадей в общий табун и водил по пастбищам. Иногда табун уходил к выгонам соседней деревни и встречался там с другим табуном. Тогда оба жеребца-вожака вступали в ожесточенный поединок; победитель присоединял табун побежденного к своему и уводил на свой выгон. Свободные, они паслись все лето без присмотра. Здесь не было конокрадов, но был… Эрнест Зитар. Высмотрев красивую кобылу, он не мог удержаться от соблазна и, не думая о последствиях, сделал из ремней вещевого мешка и веревок импровизированную уздечку. Легко подманив к себе лошадь, он надел на нее узду. Минутой позже Эрнест сидел уже верхом на кобыле и рысью скакал по лесной дороге. Теперь он мог надеяться, что доберется до Бренгулей на следующую ночь и ему не придется искать ночлега на пасеке Титова. Кроме того, он боялся, что пчеловод может опознать лошадь. На гари, вдали от всех дорог, никто не станет искать пропавшую кобылу. Хозяин подумает, что ее взяли партизаны или задрали волки. А если он в поисках ее и доберется до села, можно будет сказать, что кобыла пристала сама, и еще потребовать плату за содержание и уход.

Глава восьмая

1

К середине лета новый дом Зитаров был почти готов, и они перебрались из землянки в светлое помещение. Это было бы радостным новосельем, если бы Зитаров не угнетала забота о Карле и Эрнесте. О том, что оба брата отсутствуют, знало все село. Все предполагали, что они скрываются в окрестных лесах и по ночам приходят навещать родных, а те снабжают их провизией. Преувеличенные слухи о деятельности партизанского отряда Черняева дошли до села Бренгули, но никому и в голову не приходило, что в этом отряде есть местные жители. Бренгулис, чаще других встречавшийся с волостным начальством и находившийся в курсе всех дел, называл черняевцев извергами и грабителями, которых боялись все жители тайги. Партизаны, по его словам, только и знают, что убивать, грабить, жечь. Не дай бог, если они когда-нибудь заявятся в колонию! Гибель и смерть селению, где побывают черняевцы!

Время от времени, всегда неожиданно, среди ночи у Зитаров производили обыск. Без конца допрашивали старого Зитара. Если его до сих пор не арестовали и не отправили в Ануй, то лишь потому, что, сдаваясь на уговоры сына, его защищал волостной старшина Шамшурин.

Славный парень был этот Саша Шамшурин. Если ночью на гари ожидалось посещение жандармов, он садился верхом и скакал предупредить Зитаров. Возможно, он верил в то, что Зитары поддерживают связь с Карлом, тогда тем более ценно его отношение. Эльзе каждое его появление в селе доставляло радость. Молодой Шамшурин ей нравился, и она это не скрывала. Если у Зитаров случались дела в волостном центре, Эльза с удовольствием бралась выполнять их. И обязательно старалась встретиться с Сашей. Он всегда провожал девушку до половины пути.

В середине лета в селе уже начали поговаривать о предстоящей свадьбе. Это были не только слухи: волостной старшина одобрил выбор сына, Зитарам тоже казалось выгодным породниться с Шамшуриными. И теперь можно было почти с уверенностью сказать, что осенью состоится свадьба. Благодаря этому обстоятельству посещения села жандармами стали значительно более редкими.

Недели за две до Иванова дня у Зитаров стало больше свободного времени. Все основные работы были закончены, теперь оставалось ждать сенокоса. Янка всю весну мечтал об этой свободе, готовясь к небольшому путешествию. Он давно уже поговаривал, что не мешало бы приобрести некоторые учебники и будущей зимой самостоятельно пройти программу подготовительных классов мореходного училища; по крайней мере, время шло бы с пользой, и по возвращении на родину он сразу смог бы поступить в специальный класс училища. Отец обещал помочь сыну по тем предметам, где недостаточно одних книг. Когда Янка сказал, что следовало бы съездить в город и купить книги, никто не возражал.

Шамшурин одолжил седло, и в начале недели Янка отправился в дорогу. Он проделал путь до Бийска за полтора дня. Оставив лошадь на постоялом дворе, Янка долго ходил по магазинам и лавкам на базаре. Из нужных ему книг он достал только учебник английского языка и морской словарь. Нигде нельзя было купить книги по морской астрономии и учебника навигации, да и кому они могли понадобиться здесь, за тысячи верст от моря и мореходных училищ? Но Янка не очень горевал — предметы эти входили в программу специальных классов, и с ними можно было пока обождать. Хорошо, что он хоть такие книги купил, ведь это доказательство, что он действительно побывал в городе. Поездка в Бийск была лишь благовидным предлогом для другого, более привлекательного путешествия, о котором дома никто не имел ни малейшего представления.

К вечеру следующего дня, когда, по расчетам родных, Янка еще только должен был прибыть в город, он уже закончил свои дела и садился на коня, чтобы пуститься в путь. Он не остался ночевать в Бийске, не пошел ни в цирк, ни в кино. После целого года уединения он имел мужество отказаться от всех прелестей города во имя мечты, родившейся в зимнюю стужу и метель в дымной землянке. Он не поехал степной дорогой, ведущей к дому, а переправился через Бию и поспешил к югу, навстречу высоким горным хребтам и долине Казанды.

Конь хорошо отдохнул, и Янка ехал всю ночь. Утром на несколько часов он отпустил коня пастись на берегу ручейка, а сам позавтракал всухомятку. И снова в путь.

Ближе и ближе становилась страна его мечтаний. Одна деревня сменяла другую, гора — гору. Это было замечательное путешествие, скорее сон, чем действительность. Временами Янка терялся от счастья и начинал сомневаться, не галлюцинация ли все это. Для Янки весь смысл жизни, предел всех мечтаний находился теперь на далеком хуторе у Казанды. Через леса и долины смотрел он с гари на голубую вершину горы, и она казалась ему такой же недоступной, как волшебная страна чудес. Там была Лаура… И вот наконец стремительной рысью несет его туда резвый сибирский конь. Все