открытым небом. А поскольку из еды нам не предоставили ничего, кроме трех овец, одного быка и двух цыплят, напитков же — никаких, наши слуги вынуждены были спасаться от мучительной жажды водой[363]. Итак, мы поднялись на корабль, желая достичь Пернова морем. Но, после того как в течение трех или четырех часов нас без пользы бросали бушующие волны, сломленные жестокостью ветров, мы были вынуждены в конце концов снова возвратиться в оставленную гавань и там провести ночь возле разрушенной за несколько лет до того крепости, называемой Вердер[364].

На другой день, это было 5 июня, мы в сопровождении 40 всадников и нескольких стрельцов[365] на повозках и лошадях[366] поехали за 5 миль, к селению, находящемуся между Перновым и Вердером.

6-го [июня] мы достигли Пернова, проделав еще 5 миль. Здесь мы надеялись найти подходящего хозяина, который бы хоть в какой-то мере заботился о нас, и получить кров, чтобы мы могли хоть как-нибудь оправиться и восстановить силы, растраченные в бессонные ночи. Но мы обманулись в надеждах. Когда [мы] прибыли туда, навстречу нам вышли два пристава[367] (которые должны были стать нашими спутниками и доставлять [все] необходимое) [и] запретили входить в город, поставив перед воротами весьма большое число лучников[368], чтобы преградить нам вход[369]. Нам указали дома в предместье[370], в которые мы должны были направиться. Но лишь только я познакомился с хозяином, в моей комнате возник пожар и вся она сгорела в очень короткое время, так что я сам едва [успел] убежать; сгорела кое-какая одежда, шпага, копье и другие вещи, и если бы [прочее] наше имущество не оставалось на кораблях, со всем ним было бы покончено.

Когда мы это увидели, мы стали раздумывать, в каком месте можно было бы остановиться в безопасности, и после долгих размышлений решили сидеть на кораблях до тех пор, пока не прибудут лошади, которые [должны] везти нас дальше, но [и] это нам было запрещено. Более того, лучники, размещенные по берегу моря[371], [просто] не позволили нам исполнить то, что мы хотели. Поэтому волей-неволей мы расположились лагерем на поле возле города[372] [и пробыли там] вплоть до третьего дня.

Там мы узнали, что слухи о шведах, сообщенные нам ранее, верны. Ведь в те дни они с небольшим отрядом находились в предместье [Пернова]. Русские сделали против [шведов] вылазку из города, и произошло небольшое сражение с немалым ущербом для первых: шведы убили 80 русских[373].

9-го [июня] мы отправились [оттуда] в сопровождении 100 лучников и 20 всадников[374]. Проехав [одну] милю, ночевали, по заведенному обычаю, в поле[375].

На следующий день, 10 июня, мы проделали 7 миль [и] отдыхали под сенью деревьев.

11-го [июня] прибыли в Фелин[376], город, отстоящий от вышеназванного места на 7 миль. В пути нас встретили русские с [отрядом из] 100 стрельцов и нескольких всадников. И так как нам не позволили войти в город, мы 8 дней пробыли в поле за пределами [городских] стен, потому что не могли найти ни лошадей, ни повозок, хотя изо дня в день нас обманывали, обещая нам [скорое] отправление. Однако все их обещания были ложными.

Здесь, я полагаю, нельзя обойти молчанием и опустить [то обстоятельство], что очень многие ливонские женщины на руках приносили к нашему пастору[377] [своих] детей, желая очистить их водой святого крещения[378], что и свершилось. За то время, что мы там находились, наш пастор окрестил что-то более 55 [детей], некоторым из которых было больше двух лет[379]. Если бы мы случайно не оказались там, они были бы лишены святого таинства крещения.

Видя бедствия этих людей, да научимся мы благодарить Всемогущего Господа за его милость к нам, за то, что в наших королевствах сохранил он слово свое чистым и неизменным, украсил нашу церковь таинствами крещения и причастия, которых несчастные ливонцы лишены вследствие некогда совершенных грехов[380]. Поэтому всем сердцем надо нам стремиться [к тому], чтобы всегда пребывал с нами Святой Дух, просвещая сердца наши, дабы не оказалось в пренебрежении слово Божье, снизошедшее к нам, язычникам, по Его милосердию, за которое Он не требует платы, и дабы не утратили мы его [слово Божье] из-за своей дурной жизни и дурных нравов.

18 июня мы покинули Фелин и, проделав 4 мили, остановились на пастбище[381]; там нас встретили русские с 200 лучниками и 100 всадниками. Так как они боялись вражеских отрядов, находившихся неподалеку, по дороге к нам присоединились 1000 всадников — все татары — и 100 стрельцов[382], которые в случае необходимости должны были защищать нас от нападения врагов[383]. Недалеко оттуда расположены крепости Хельмодт[384], Рюге[385] и Каркис[386], которые до сих пор находятся под властью великого князя[387].

На самом рассвете следующего дня, около 2-х часов, мы снялись с места и направились прямо к Дерпту[388]. Переправившись через пролив Хальстевере[389] и проделав в этот день путь в б миль, мы остановились у реки[390].

Оттуда мы выступили на рассвете 20-го [июня] и, преодолев 7 миль, прибыли в Дерпт. Этот город обнесен крепостной стеной и застроен каменными домами, как говорят, тем же способом, что и город Любек[391], хотя недавно почти все дома были разрушены и опустошены.

Поскольку нам не разрешили туда войти, мы разбили лагерь в деревне, в полумиле от него, [и] спали, прикрытые только лишь кронами деревьев, потому что на постоялых дворах[392] не было ни одного пригодного и подходящего места. Так как шведские войска почти в это [же самое] время захватили всю область между Фелином и Дерптом и [все там] разрушили, [русские] по этой причине не захотели вести нас прямой дорогой, но [вели] несколько миль по бездорожью — по мостам, холмам, лесам, болотам — с большой опасностью и уроном для наших лошадей и имущества.

Уже после нашего прибытия туда [в Дерпт] мы узнали, каков был ход сражения шведских всадников с русскими, [произошедшего] за несколько дней до этого, когда мы были в Пернове. А было это так: они [шведы] ночью незаметно вышли из крепости Оберполен[393] (которая недавно отошла под власть шведского короля) и, желая захватить добычу, [подошли] к