Штурм должен был начаться по команде Банды ровно через десять минут…

* * *

Николай не смог бы объяснить, почему все же ему поверили, почему пошли навстречу.

Возможно, сыграл роль его несомненный профессионализм, особенно заметный на общем сером фоне «молодых петухов», заполонивших телевидение и не имевших за душой почти ничего… кроме неуемных амбиций.

Возможно, помогла его ставшая известной после одесских расследований фамилия, мелькавшая в то время и в московской прессе.

Возможно, от чужака, только недавно перебравшегося в страну и еще до конца не оформившего гражданство, не ожидали никому не нужной настырности и нелояльности к режиму, которые сплошь и рядом приходилось «выкорчевывать» у местных кадров.

Возможно все. Но как бы то ни было, проект Самойленко руководство одобрило и открыло финансирование на оборудование студии. Единственное условие, которое выдвинули Николаю, — первую зарплату он и его сотрудники смогут получить только тогда, когда начнут работу над первой программой цикла.

Такая раскладка Николая вполне устроила — он мог теперь заняться подготовительными работами, чтобы приступить к делу, как говорится, во всеоружии.

А замысел его был таков: он предлагал открыть постоянный цикл передач под общим названием «Деньги». Сорокапятиминутная передача должна была, на его взгляд, состоять из трех блоков.

Первая, пятнадцатиминутная, часть явилась его уступкой администрации — он сознательно включил ее в проект для того, чтобы, с одной стороны, прибавить программе публицистичности, с другой — задобрить милицейское начальство. В этой части планировалось рассказывать о всех нововведениях в финансовой сфере, в финансовом законодательстве, а также знакомить зрителей с мужественной борьбой и успехами силовых структур в расследовании финансовых махинаций и афер, случаев фальшивомонетничества, иных дел, связанных с деньгами.

Вторая часть цикла получила условное название, которое запросто могло перерасти и в основное, — «Как деньги делаются». Эта часть, по замыслу Самойленко, могла бы знакомить зрителей с механизмами и тонкостями той деятельности, которую американцы называют «мэйк мани». Тот же президент уже запугал всю страну страшным образом «мальчиков на «мерседесах»», которые якобы качают деньги из воздуха, обкрадывают всех и вся и жируют на народном горбу.

Коля справедливо полагал, что в этой части программы должны быть отражены не крайности, как у Невзорова (крайних взглядов и без того достаточно в обществе), а объективное сражение реальности. Разве же те, кто делает деньги трудом и потом, не заслуживают уважения в обществе? С другой стороны, те, кто деньги крадет (независимо от способов), разве должны избегнуть порицания и наказания?

Самойленко отлично понимал, насколько сложна была его задача. Ни нарушители закона (понятно, по какой причине), ни преуспевающие бизнесмены (из-за боязни рэкета, как криминального, так и государственного) добровольно на раскрытие своих секретов не пойдут. Значит, перед ним был тернистый и опасный путь частного расследования, ни в коей мере не защищенного законом.

Но еще более сложной, пожалуй, была третья часть программы — «Как деньги тратятся». Коля полагал, что людям, в основной массе своей сидящим на нищенских окладах, будет на самом деле интересно, как можно потратить сто тысяч долларов за полгода или сколько можно спустить за ночь в казино. Он был уверен, что широкому кругу телезрителей будет также небезынтересно узнать о новых формах сервиса, проведения досуга «новых белорусов», о моральных качествах тех, кто волею различных обстоятельств оказался на вершине и кого именуют бомондом, сливками общества.

Нет, Коля отнюдь не собирался делать «чернуху» а ля Невзоров. Он хотел спокойно и честно разобраться во всем, не расставляя акцентов и не вынося собственных оценок и приговоров.

Но одновременно он, конечно же, отдавал себе отчет в опасности предстоящей работы — нет, не поймут его любопытства те, кто как раз и держит в руках эти пресловутые деньги.

Но уж сложностей и опасностей Николай на своем веку повидал предостаточно…

* * *

— Время! Вперед! — выдохнул Банда в микрофон шлема, и в то же мгновение внутри здания раздался оглушительный взрыв — операция началась.

По замыслу Банды, захват бандитов должен был произойти быстро и четко, не оставляя им никаких шансов на принятие решения и организацию сопротивления.

Для этого требовалось, собственно говоря, совсем немногое — элементарный прием обходного маневра приносил в таких случаях почти стопроцентный успех.

Банда решил не отходить от этой хорошо зарекомендовавшей себя схемы и на этот раз.

По его команде группа Рудницкого внутри здания начала штурм дверей, ведущих из зала расчетно-кассовых операций на верхние этажи банка.

Они действовали в открытую, стараясь производить как можно больше шума. Именно поэтому бронированную дверь вскрывали не с помощью специальных электронных отмычек, снимающих блокировку после устранения опасности, а посредством направленного взрыва, специально дозированным зарядом буквально снося двери.

— Есть! Проход свободен, — услышал Банда в наушниках шлема голос Рудницкого почти одновременно со взрывом, и в то же мгновение по команде Банды рванул с места БТР, буквально выдирая из стены здания мощную решетку огромного окна.

В реве двигателей мощной машины и скрежете выкорчевываемого металла потонул деловитый стрекот крупнокалиберных пулеметов, в мелкие клочья разносивших железные жалюзи защиты окна на уровне верхней кромки — так, чтобы не пострадали находившиеся внутри помещения люди.

С грохотом и лязгом жалюзи упали, и в образовавшийся проход в ту же секунду ринулись ребята Банды, ведомые своим командиром.

Расчет Банды был точен и психологически выверен.

Услышав первый взрыв, оглушенные и ошарашенные бандиты обнаружили бы внезапно открывшийся проход. Естественной их реакцией, предполагал Банда, стала бы беспорядочная стрельба в образовавшийся проем — ведь именно оттуда к ним пришла беда.

Они бы даже не сообразили, что в это самое время что-то происходит и за их спинами, и именно их растерянностью должны были воспользоваться бойцы из группы Банды, получившие задание атаковать банк со стороны окна. Кстати, важным было и то, что половина, а то и больше, магазинов бандитских автоматов была бы уже расстреляна в проем взорванных дверей. Именно из-за предполагаемого беспорядочного, но шквального огня террористов бойцам Рудницкого было строго-настрого запрещено первыми появляться в зале — было бы глупо подставляться под пули.

Первые же секунды боя показали, что Банда просчитал все как надо — обезумевшие и опешившие от внезапной атаки с двух сторон одновременно бандиты сначала сосредоточили огонь на дверном проеме, а когда обернулись к окну, было уже поздно — в зал успели заскочить как минимум пять-шесть бойцов Банды, плотным огнем на поражение буквально укладывая подонков.