полотна железной дороги и там рассыпана в цепь. Лес и кусты сокращали обстрел до минимума. Белое орудие дало всего только несколько выстрелов, как пули стали залетать на батарею и щелкать оземь. Пехота белых откатывалась. Орудие снялось с позиции и по времянке стало отходить на восток к третьей полуказарме (считая от Волочаевки, от Ольгохты же эта полуказарма будет первой).

Что произошло на участке Добровольческого полка, выяснить определенно не удалось – имеются весьма противоречивые показания. Полковник Ефимов считает, что потери Добровольческого полка на рассвете были незначительными (до 15 человек). О сущности противоречий в показаниях различных чинов будет указано ниже. Пока же следует отметить, что добровольцы также откатились.

Таким образом, после короткого лесного боя на самом рассвете оба полка белых откатились назад, понеся потери. Подавляющее превосходство в силах было на стороне красных – против примерно 1500 штыков красных всего 650 штыков у воткинцев и добровольцев, считая офицеров. Доблесть белых бойцов, особенно чинов 2-го батальона Воткинского полка и пулеметной команды того же полка, оказавших сильное сопротивление красным в рукопашной схватке с превосходящими их силами противника, не дала на сей раз победы белоповстанцам: будучи смятыми, они поспешно отступили на восток. Потери Воткинского стрелкового полка полковник Ефимов определяет в 37 человек, причем 1-й батальон этого полка потерял значительно меньше, нежели 2-й батальон. В этом бою были убиты: командир 2-й роты – штабс-капитан Ощепков 1-й Иван, командир 3-й роты – штабс-капитан Бускин Иван, старший офицер 2-й роты – штабс-капитан Ощепков 2-й Степан, поручик Санников 1-й Иван, подпоручик Шалавин Александр и другие.

Конница обеих сторон на результаты боя большого влияния не оказала, так как либо охраняла фланги, либо держалась в резерве. Воткинский конный дивизион, как уже говорилось выше, с началом боя сосредоточился на разъезде. Чувствуя, что обстановка складывается далеко не в пользу белоповстанцев, командир конного дивизиона подполковник Дробинин намеревался поддержать свою пехоту атакой красных, по выходе последних из леса, но он не успел провести в жизнь своего намерения, как был тяжело ранен в пах. Его вывезли на пулеметной двуколке…

Разъезд Ольгохта был оставлен белыми. Раненых бросали. Под прикрытием Воткинского дивизиона расстроенные белоповстанческие полки отходили к третьей полуказарме, что верстах в шести на восток от разъезда. Красные, будучи также сильно расстроенными, преследовали отходящего врага лишь огнем и на восток от разъезда не продвигались.

Между прочим, уходя из Ольгохты на восток, полковник фон Вах увидел на полотне железной дороги раненного в ногу подпрапорщика Добровольческого полка, который идти сам не мог. Полковник фон Вах протащил его на себе примерно от полуверсты до одной версты. Полковник уже выбился из сил, когда наткнулся на трех пеших воткондивцев и передал им подпрапорщика. Они вытащили этого подпрапорщика, и последний был отправлен во Владивосток, где ему ампутировали ногу. Фамилия подпрапорщика, к сожалению, забылась. Но не все раненые белоповстанцы были так счастливы, как означенный подпрапорщик: выше уже указывалось, что раненых бросали, и вот, через несколько дней, при новом наступательном движении белых, последние подобрали не один зверски изуродованный труп; это были бывшие чины 3-го отряда, попавшиеся в руки красных во время или после боя под Ольгохтой. Всех ли белых постигла такая судьба, или кто из пленных и уцелел – сказать трудно. Среди убитых был, между прочим, подпрапорщик Воткинского стрелкового полка Башагуров.

Захватив Ольгохту, красные дальше не двинулись. Этим временем воткинцы и добровольцы собирались и приводились в порядок у следующей в сторону Волочаевки будки. Полковник Ефимов донес генералу Молчанову об оставлении разъезда, потерях, понесенных частями, и о своем намерении двигаться далее на Волочаевку, где дать противнику бой, введя в дело свежие подкрепления. На случай этого боя в Волочаевке полковник Ефимов заранее подготовил план, чтобы предложить его генералу Молчанову или старшему заместителю (генералу Сахарову). Полковник Ефимов предполагал впустить красных на ст. Волочаевка, сдерживая их на фронте одной слабой бригадой, нанеся им потери нашей артиллерией, которая имела у Волочаевки отличный наблюдательный пункт, и затем атакой с обоих флангов, с севера от тунгусских улусов и с юга из-за кустов, скрывавших маневр белых, нанести решительное поражение красным. Командир Ижевского стрелкового полка полковник Зуев, находившийся в Волочаевке, сделал подробную съемку и рекогносцировку местности. Этот-то план полковник Ефимов и предполагал проводить теперь, после неудачного боя под Ольгохтой.

Вскоре же после отправки донесения генералу Молчанову полковник Ефимов, продолжавший оставаться на той же желдорожной будке, был вызван к проводу начальником штаба командующего, Генерального штаба полковником Ловцевичем. Последний, имея в виду, конечно, переход белых в наступление на ст. Ин, передал полковнику Ефимову, что командующий требует от него во что бы то ни стало задержать противника, цепляться за каждый кустик и не допустить красных до Волочаевки. В распоряжение полковника Ефимова передавался Ижевский полк, которому было уже приказано срочно погрузиться в вагоны и выдвинуться навстречу отряду Ефимова.

Входить в подробности общей обстановки или обсуждать, как действовать лучше, по телефону было, конечно, неудобно. Полковник Ефимов, как заявляет он сам, не мог возражать против предоставления противнику возможности бить белых по частям и не мог защищать свой план разбить красных сосредоточенными силами. Приходилось напрягать силы, чтобы остановить красных и не дать им продвинуться. При преимуществе последних в силах и моральном подъеме после только что одержанной победы это было очень трудно для частей полковника Ефимова, принимая даже в расчет свежий Ижевский полк. Кроме того, удобных позиций для обороны не было. Белым должно было подаваться назад на группу сопок (Лумку-Корань), находящихся примерно на середине расстояния между Ольгохтой и Волочаевкой. Но и на этих сопках нельзя было закрепиться как следует. Здесь была удобная позиция на восток, в сторону Хабаровска, имевшая окопы и блиндажи, вырытые красными во время прежних боев в Амурской области (1920 г.). На запад же эти сопки спускались полого и были покрыты кустарником. Для подготовки позиции поэтому требовался большой срок. Но и с подготовленной позицией при быстротечности боев полковник Ефимов считал, что можно будет задержать противника на один час, самое большее на два или три. Наконец, сильный мороз осуждал белых мезрнуть в открытом поле (в районе Лумку-Корани имелась одна только железнодорожная полуказарма) до тех лор, пока красным заблагорассудится начать новое наступление, может быть, через сутки и более.

Эти обстоятельства заставили полковника Ефимова решить задачу наступлением. Наступление на превосходящие силы противника не давало полной уверенности в успехе, но быстрый натиск на врага, который не успел еще оглядеться и устроиться, устал и промерз за время ночного