белые стрелки не представляют себе, что враг так близко от них. Командир батальона, успокоив своих тем, что впереди находящиеся красавцы также свои, осторожно оттягивает цепочку немного назад к небольшому холмику. Все же шила в мешке не утаишь, и скоро перестрелка завязывается. За восточным склоном только что указанного холма идет тропа в обход разъезда. По ней-то и развивает удар 3-й батальон. Успех на стороне белых, и скоро 3-й батальон приближается к самым станционным постройкам Ольгохты, беря пачками пленных. Последние, после того как бросят свои винтовки, направляются в тыл белых без конвоя: в жидкой цепочке дорог каждый боец. «Ступайте вон по той тропке», – говорится пленным, и пленные идут…

Развив сильный огонь по белым, стрелки Особого Амурского полка – это были они, «красавцы» в желтых стеганых полушубках и мохнатых папахах, – оказывают упорное сопротивление. Бой разгорелся. 4-я рота, частично вышедшая на открытое место, потеряла до 10 чинов убитыми и ранеными – процент весьма значительный для малочисленных белоповстанческих рот. Положение на участке 5-й роты становится неопределенным. В это время по тропе, со стороны Ольгохты, подходит партия пленных человек десять – двенадцать. Видя, что белые стоят на месте, а цепь красных как будто бы сама готовится перейти в наступление, пленные останавливаются в нерешимости: идти ли дальше в плен или же попытаться присоединиться к своим? Учитывая положение, командир батальона ижевцев быстро направляется к пленным и властно приказывает им идти дальше. Получив определенный толчок, пленные покорно двинулись по тропке в тыл к штабу белых. Возможность осложнений на участке 5-й роты отпала, но дошли ли пленные до штаба белых или же попрятались по кустам – кто знает?

Выступая с полуказармы, Добровольческий полк получил задание двигаться к югу от железной дороги, уступом вперед по отношению к ижевцам, в целях охвата правого фланга красных. В полку в это время, по одним сведениям, было всего до 200 штыков, по другим – до 380 штыков. Полк состоял из двух стрелковых батальонов и отдельной офицерской роты (подполковники Соколов, Злотов, Шебалин). Согласно словесному показанию батальонного адъютанта, во 2-м батальоне перед боем в строю было 95 штыков (3-я рота – 50, 1-я – 45). В офицерской роте имелось до 40 человек.

С полуказармы полк двинулся прямо на запад, вдоль полотна железной дороги. Отойдя примерно сажен четыреста, добровольцы повернули к югу и по узкой тропе, извивающейся среди кустов и высоких деревьев, стали забирать влево. Первым был рассыпан 1-й батальон, за ним последовала офицерская рота, далее какой-то спешенный эскадрон (не вклинилась ли здесь какая-нибудь часть

3-го батальона ижевцев, чины которого по старой привычке любили именовать себя «конниками», а свой батальон и роты – дивизионом и эскадронами?) и, наконец, крайний левофланговый участок занял 2-й батальон. Местность к югу от последнего «освещалась» (показание адъютанта 2-го батальона) пятью конными красноуфимцами. Всего по фронту Добровольческий полк растянулся версты на полторы, развернув одну только цепь. По некоторым сведениям, в руках командира полка резерва никакого не осталось. Все же данное показание недостаточно проверено, а потому к нему должно подходить с некоторой долей сомнения.

Цепь добровольцев тронулась вперед. Дозоров, освещающих местность, вперед выслано не было. Высокий, колючий кустарник сильно затруднял движение белых бойцов, местами им приходилось форменным образом продираться сквозь него.

2-й батальон добровольцев вышел на поляну. Ширина поляны примерно с версту. Белые бойцы бодро идут вперед. С каждой минутой противоположная опушка леса вырисовывается все яснее и яснее. Белая цепь уже недалеко от нее. Впереди, шагах каких-нибудь в пятнадцати, вырисовывается линия рва – осушительная канава, далее кусты, за которыми шапкой поднимается высокая березовая роща…

«Пусть мне лучше отрубят руку, чем идти завтра в бой» – так сказал подполковник Шебалин, командир 2-го батальона Добровольческого полка, накануне этого боя своему адъютанту. Он как бы предчувствовал свою судьбу…

Стена красных поднялась из-за рва. Разом залпы и бешеный огонь пулеметов. Цепь белых всю как подкосило… Подполковник Шебалин ранен в руку. Он повернулся и тут же упал, сраженный другой пулей… Определить процент павших под этими первыми залпами не представляется возможным, так как те, что остался живым в первый момент, бросились вперед, в ров, на врага – это было единственное спасение… В глубоком рву спрятаны заседланные кони красных… Белые перемешались с красными. Последовала отчаянная рукопашная схватка. Силы были неравны… 2-й батальон добровольцев был уничтожен…

Корнет Сажин и один стрелок-калмык, смешавшись с красными, сумели пробежать через их линию и бросились в березовую рощу. На их счастье, никто не обратил на них внимания. Таких счастливчиков оказалось более чем немного. Уйдя в рощу, они стали забирать все дальше и дальше на юг, а потом, повернув на восток и пройдя в таком направлении некоторое расстояние, не слыша выстрелов со стороны железной дороги, двинулись по направлению к ней…

Уничтожив 2-й батальон добровольцев, красные взяли под фланкирующий огонь офицерскую роту того же полка, которая, видимо, так же неосторожно вышла на поляну. Рота погибла почти целиком. Преследуя одиночных белых стрелков, красная конница рубила их, но густота кустарника не позволила красным полностью уничтожить добровольцев. Впрочем, быть может, силы красных здесь не были так уж и велики…

К командиру 2-го батальона ижевцев подбежал солдат связи и во всю глотку доложил: «Господин капитан, наши отступают…» Действительно 1-й батальон ижевцев, потеряв значительный процент своих чинов, подался назад. Потери в 3-м батальоне также давали себя знать. Теперь 2-му батальону стало доставаться более, нежели раньше… Осаживая постепенно назад свой батальон, штабс-капитан Поронник выводил своих людей из боя…

Общее течение боя начальник отряда полковник Ефимов характеризует так: «Ижевцы и добровольцы, пройдя полторы-две версты без сопротивления красных, были вблизи разъезда встречены сильным ружейным и пулеметным огнем. Сразу начались потери. Раненых выносили солдаты же, так как особых носильщиков не было. Цепи стали редеть, но тем не менее оба полка шли вперед. На некоторых участках красные поддались назад, и белые захватили пленных. Но к красным стали подходить резервы, и вновь их силы стали превосходить наши более чем вдвое. Видя свое явное превосходство, красные сами перешли в атаку. Во многих местах завязалась ожесточенная рукопашная схватка. Особенно свирепо дрались на участке офицерской роты Добровольческого полка. Большой перевес в силах у красных определил исход боя. Ижевцы и добровольцы начали поспешно отступать, подбирая раненых и отстреливаясь одиночными стрелками. Когда, соскочив с паровоза, я дошел до цепей, встретил лишь отдельные кучки стрелков, выносивших своих раненых под огнем красных, и почти некому было