На сердце малость полегчало, и я перевёл дух.

Съездили за Игорем.

Оказавшись рядом со мной на заднем сиденье, потомок атамана Уракова со злодейски-таинственным выражением лица сразу же сунул мне свой верный айпад.

– Читай!

– Буковки мелкие, – попытался отбиться я. – Очки дома оставил…

Небрежным касанием Шахин укрупнил текст. Волей-неволей пришлось вникнуть.

– Как?! – поразился я, всмотревшись. – Уже?..

– Угу…

«Объявленный на 21 декабря 2012 года конец света, – читал я, – так и не наступил, теперь тысячи землян, ждавших наступления конца света, ищут ответ на вопрос, почему не наступил конец света 21.12.2012 и стоит ли ждать его наступления…»

– А?! – ликующе возгласил Игорь.

– Знаешь… – сказал я, возвращая айпад. – А ведь жрецы майя наверняка бы этому корреспонденту сердце вырвали. С особой жестокостью на вершине пирамиды…

– За что?

– За повторы. В одном предложении три раза «конец света», два раза «наступил» и ещё два раза «наступления»…

– А нельзя было?

– Ни в коем случае. Карали там за повторы. Даже в двух соседних иероглифах запрещалось употреблять один и тот же рисунок.

Игорь покосился на меня не то с уважением, не то с жалостью.

– Во наблатыкался… – пробормотал он.

* * *

Встреча в просторном светлом кабинете Гордея Исаевича Неженского ожидала нас умеренно-торжественная: чудовищный стол-саркофаг пуст, изъеденный временем резной алтарь выдвинут из угла на середину. На рабочей плоскости его я увидел… нет, слава богу, не обсидиановый нож – всего-навсего бутылку арманьяка, три рюмки и лёгкую закусь.

– Как ощущения? – скрипуче осведомился хозяин кабинета.

– Никаких пока… – честно признался я.

– Первый раз так всегда бывает, – со знанием дела успокоил Неженский. – Ну что ж… – Он поглядел на референта, и тот наполнил рюмки. – Мир жив – и это главное.

Чокнулись, пригубили.

Наш работодатель критически окинул нас оком, и на морщинистом жёлчном лице впервые выдавилось нечто вроде улыбки.

– Через полтора часа я лечу в Лондон, – сообщил он. – Там мне, возможно, зададут кое-какие вопросы…

Ну вот… Так я и знал. Ненавижу враньё! Зачем оно вообще, если невероятнее правды всё равно ничего не придумаешь?

– Мне нужно знать координаты тринадцатой точки. Где именно она располагается?

«Да пошло оно всё к чёрту!» – подумал я в тоске и сказанул напрямик:

– На стеллаже. В моей квартире…

– …как ни странно… – секундой позже сообразил добавить Игорь.

Неженский размышлял.

– Странно… – согласился он наконец. – Быстро вычислили?

– Нет… – сипло сказал я. – Сначала думали везти на Ураков бугор.

– А что помешало?

– Интуиция…

– Есть случаи, когда логика бессильна… – снова пришёл на выручку Игорь.

Неженский покивал.

– Так я и думал, – удовлетворённо молвил он. – Пётр…

Дородный референт отомкнул сейф и достал оттуда два длинных конверта.

* * *

Вскрыть мы их осмелились только в «Конфетках-бараночках». Каждый из конвертов содержал пятьдесят тысяч рублей – всё теми же алыми купюрами.

Как вовремя! Ах как вовремя! Вернём долги, отпразднуем по-человечески Новый год… Но тут я взглянул на Шахина и увидел, что моих радостных чувств он, кажется, не разделяет. С таким беспощадным лицом покойный атаман Ураков должен был кричать проплывающим мимо судам: «Заворачивай!»

– Чем недоволен?

Игорь медленно прятал конверт.

– Сколько ж они сами огребли? – угрюмо выговорил он.

Я попробовал представить. Да много, наверное, раз в Лондон летит отчитываться…

– Как-то унизительно даже… – сказал Игорь. – Ну вот сам смотри…

За витринными стёклами медленно падал невиданный в наших широтах крупный декабрьский снег. Он ложился на раздвоенные в виде ласточкиных хвостов верхушки обелиска, представлявшего собой пару ничего не подпирающих столпов, на каменные бердыши и плечи двух стрельцов, основавших когда-то Царицын.

Давно осточертевший проспект преобразился, стал почти прекрасен.

– И тебе не обидно? – ядовито осведомился Шахин. – Вот этот мир оценили в полтинник… Ну хорошо! В два полтинника… Не обидно, нет?

– Да ладно тебе, – проворчал я. – Спасли и спасли… Что ж теперь?..

– То есть получается, что мы рисковали ради…

– Чем ты рисковал?

– Не знаю! Но они-то – знали!

Как всегда, мне трудно было уразуметь, придуряется мой друг Игорь или впрямь раздосадован.

– Могли бы и других нанять, – попытался урезонить я его.

– Не могли бы!

– А! Ну да… У остальных одно полушарие мозга работает в ущерб другому…

– Работает? Хрен там оно работает! Просто таких лохов, как мы, двое на весь город! А ты обратил внимание: Неженский даже не удивился, когда ты ему сказал, что череп – у тебя в квартире…

– Обратил…

– Они заранее всё разузнали… – зловеще изрёк Игорь. – И что тёща у меня суеверная, и что не поедем мы никуда по такой погоде…

Я вспомнил мой первый разговор по телефону с Петром Агриковым и, честно сказать, сильно усомнился во всей этой шахинской конспирологии. Ничего о нас заранее не выведывали – всё делалось откровенно впопыхах и наобум. Да и количество городских лохов было Игорем явно занижено…

А друг мой тем временем призадумался. Хитрый осетриный профиль чуть вздёрнут. Стало быть, озарило. Или вот-вот озарит.

– Слушай… – промолвил он. – А как думаешь, сколько он может стоить? Понятно, не оригинал, новодел, но… всё-таки горный хрусталь, ювелирная работа…

Я представил реакцию жены, скажи я ей такое, выпрямился на табурете, отставил рюмку.

– А вот нетушки тебе! – взорвался я. – На сантиметр передвинуть не дам! Это магическая точка! О ней вон в Лондоне скоро доложено будет…

– Так мир-то уже спасён!

– Н-ну мало ли что… – уклончиво ответил я. – Вдруг снова конец света… Нет уж! Где стоял, пусть там и стоит…

Волгоград – Бакалда

Декабрь 2012 – июль 2014

Хороший санаторий. И планета хорошая. Но отдыхающих маловато. Причина проста: местные жители свихнулись на экологии – оберегают такие виды, каким бы, на мой взгляд, вовсе на свет не появляться. Временами кажется, что забота о наиболее мерзких созданиях природы давно уже стала здесь чем-то вроде религии.