Весь день они мотались по Москве, устали, замерзли, и Соня надеялась, что задумка с ночным клубом благополучно почит в бозе, ан не тут-то было.

Они тащились по забитому машинами Новому Арбату со скоростью больной черепахи, но ведь тащились! Николаша, наглотавшийся в «Ростиксе» курятины, как удав, сладко подремывал, и Соня уже начала прикидывать, сколько времени уйдет на преодоление Кутузовского проспекта. Но тут пассажир пробудился и пришел в большую ажиотацию.

– Во! – закричал он. – Гляди! Ночной клуб «Мятный носорог». Клевое название! Сворачивай!

– А может, не стоит? – возразила Соня. – Ты устал, вон глаза слипаются. Отвезу тебя домой…

– Ты же обещала! – занервничал Николаша.

– Да там все равно раньше двенадцати делать нечего, а сейчас только восемь. Где мы убьем четыре часа?

– В кино сходим, – предложил сообразительный тинейджер. – Вон, в «Октябрьский». Давай паркуйся…

Возле кассы они немного поспорили – Николаша предпочитал кровавые битвы, Соня, естественно, любовь – и в итоге сошлись на комедии «Мистер Бин на отдыхе».

До начала сеанса оставался еще час, который решено было провести в баре.

– Может, возьмешь мне бутылочку пива? – закинул удочку предприимчивый смолянин.

– Нет! – отрезала Соня. – Только кофе и пирожное.

– Тогда два.

– Что именно?

– Два пирожных.

– А пузо у тебя не треснет?

– Не треснет, – заверил Николаша. – Чтобы у меня пузо треснуло, мне, знаешь, сколько съесть нужно?

– Догадываюсь, – вздохнула Соня.

Фильм привел Николашу в абсолютный восторг. Он ржал, словно выпущенный в весенние поля молодой жеребец, стучал ногами, бил себя по ляжкам и в особо замечательных местах тыкал Соню локтем под ребра, призывая разделить собственное упоение.

В половине двенадцатого они сидели за столиком в ночном клубе «Мятный носорог», и Соня была уже никакая. «В трудную минуту, – учил Егорыч, – вспомни, что рано или поздно все это обязательно кончится». «Господи! – думала Соня. – Ну когда же? Когда?! Хорошо, если рано, а если поздно?..»

Похоже, все и впрямь только начиналось. Пространство вокруг стремительно заполнялось, превращаясь в подобие преисподней. Соня и представить себе не могла, что ночами в Москве кипит такая бурная жизнь. В темноте метались сполохи света, в танцевальном круге дергались полуобнаженные тела, в уши били идиотически громкая музыка и вопли диджея, глаза слезились от табачного дыма, а в воздухе висел тяжелый дух разгоряченной потной плоти, избыточной парфюмерии и интенсивно выделяемых феромонов.

В отличие от Сони Николаше здесь нравилось все – зажигательная музыка; прикольные девчонки с голыми животами в хитрых одежках, призванных не скрывать, а показывать; атмосфера, напитанная предчувствием секса.

– Может, потанцуем? – небрежно предложил он.

И Соня, представив на минуточку, что кто-то из знакомых увидит, как она тут выламывается с этим щенком в приспущенных по самое не балуй джинсах, рассмеялась:

– Пригласи какую-нибудь девочку, сынок.

Это было царство двадцатилетних, и вряд ли кто-нибудь из ее окружения…

– Совращение малолетних. Статья сто тридцать четыре. Лишение свободы на срок до четырех лет.

Соня медленно повернулась – всем телом, словно ее мгновенно разбил радикулит.

Даник, красивый, лощеный, насмешливо смотрел на нее сверху вниз, обнимая за талию ослепительную блондинку.

– Как говорится, на безрыбье и рак рыба? А я тебя предупреждал, помнишь? Но не думал, что ты падешь так низко.

– Ты, я вижу, тоже не с женой отрываешься, – вспыхнула Соня.

– А тебя это не касается. Ты бы лучше о мальчике своем позаботилась. Ему спать давно пора, чтобы завтра в школе носом не клевать.

– А у нас каникулы, – на всякий случай пояснил «мальчик».

– Ну, это полный отстой! – развеселился Даник. – Жаль, что в России не действует полиция нравов. Я бы, так и быть, по старой памяти стал твоим адвокатом.

– Кто это? – полюбопытствовал озадаченный Николаша.

– Это? – зловеще переспросила Соня. – Это, сынок, твой папаша.

– Чего?.. – начал было «сынок», но Соня пнула его под столом по косточке, и тот заткнулся, задохнувшись от боли.

– Закрой рот! – на всякий случай строго приказала она. – Да, я говорила тебе, что папа умер, но ты же видишь, какое это… дерьмо! Лучше вообще не иметь отца, чем вот такого козла!

– Что ты мелешь? – заволновался Даник. – Не считай меня идиотом! Этот номер у тебя не пройдет!

– Это не номер, – задушевно поправила Соня. – Это жизнь. Но тебя она тоже совершенно не касается. Ты упустил свою птицу счастья, – кивнула она на вконец обалдевшего Николашу и ласково позвала: – Пойдем, сынок, тебе действительно давно пора спать…

Они ехали по ночному Кутузовскому проспекту, на глазах вскипали злые слезы, и Соня, спеша подавить рвущееся из горла рыдание (а с чего, с чего ей, спрашивается, рыдать?!), горестно хрюкнула.

– Ну, чего ты, Сонь? – подал голос Николаша. – Расстроилась из-за этого чувака? Ты бы видела, как он варежку раскрыл!.. Он что, тебя бросил из-за этой выдры?

– Она не выдра, – заступилась объективная Соня.

– Ну и что? Все равно ты гораздо красивее, – горячо заверил Николаша. – В тебе есть… это… внутреннее содержание. Хочешь, я тебя с двоюродным братом познакомлю? Родные-то мои оба женатые. Подкалывают меня, говорят, что в сказках, если три брата, то два всегда умных, а младший дурак. А я говорю: «Зато он обычно царем и становится». А родственник у меня нормальный, ты не думай. Это он только с виду суровый мужик. А так-то добрый и денег навалом. Видала, какую квартиру отхапал? И главное, напротив тебя.

– Спасибо, Николаша. Это, конечно, самое главное, – улыбнулась Соня, тронутая его неуклюжим сочувствием. – Ты не волнуйся, у меня все в порядке. А этого, как ты говоришь, чувака я сама прогнала за ненадобностью. Просто он всегда такой самодовольный, хотелось сбить с него немного спеси. Но конечно, не таким способом – не стоило болтать глупости. Ты меня извини.

– А по мне, клево получилось. Ты бы видела его лицо! Он, по-моему, вообще обоссался. Кипятком.

– Ты лучше на дорогу смотри и показывай, куда ехать. Нам же здесь где-то сворачивать? Надеюсь, ты сам-то знаешь?

– Да вроде вон за той высоткой.

– Что значит – вроде? – обомлела Соня. – Ты что, не помнишь, где живешь? А ну-ка, напрягай свои куриные мозги! Я не собираюсь здесь крутиться до завтрашнего утра! О Боже! Уже давно до сегодняшнего! – взглянула она на часы.

– Да чё ты, Сонь? Ща найдем…

– «Ща найдем», – передразнила она. – Ты, случайно, не потомок Ивана Сусанина? Он вроде в ваших краях геройствовал. Так я тебе устрою воспоминания о будущем.