– Сколько информации твои люди успели просмотреть? Базовые принципы, лежащие в основе Двери Альбукерке?

– Вообще ничего, – сказал Реджи. – Наружу не просочится ничто, пока Артур не даст разрешения.

– Но и он, и Олаф, и остальные… Они же говорят об этом на совещаниях и по телефону, так?

– Конечно.

– А ты сам что-то просматривал?

– Мои люди составляли схемы того, что говорят ученые, хотели понять, нельзя ли что-то еще выжать из слов, которые они выбирают. Ничего.

– Это не кажется тебе странным?

– Они не хотят ничего нам говорить. И не говорят.

– Да, но постоянно вести беседы и ни разу ни о чем не проболтаться… Это не кажется тебе необычным?

Реджи потер подбородок:

– Может быть.

– Допустим, мы с кем-то разговариваем. Как думаешь, сколько времени мы сможем скрывать от него тот факт, что знакомы между собой?

– А насколько этот кто-то умен?

– Так же умен, как ты.

– Тогда не очень долго. Я бы что-то заметил.

– Точно. Но ты общался с этими людьми годами и не уловил никаких деталей, касающихся их работы. Этот проект для них всё, но они ни разу не проговорились так, чтобы ты мог это заметить.

Лицо Реджи на экране планшета окаменело:

– Ты собираешься что-то сделать по этому поводу?

– Я не эксперт, – сказал Майк, – но мне кажется, они как-то слишком фривольно обходятся с терминологией. Может, поэтому ты ничего и не узнал.

– В смысле?

– Всякие термины вроде «измерения», «квантовые состояния», «реальности». Они используют эти слова так, будто их легко можно заменить, но мне кажется, что с научной точки зрения это не так. – Он пожал плечами. – Опять же, я тут не специалист. Но мне все равно удивительно, что твои люди не обнаружили никаких связей. Ну или отсутствия связей.

Реджи кивнул:

– Попрошу их перепроверить. Что-то еще показалось странным?

Майк покрутил головой.

– Не знаю. Все они тут выглядят несколько… сфабрикованно.

– Это как?

– Ну как ребенок, который не сделал домашку и весь школьный день планировал, что скажет в свое оправдание.

– Шаблонные ответы – это нормально, – сказал Реджи. – Я их часто слышу.

– Тут нечто большее, – возразил Майк. – У меня в колледже был профессор, читал курс по сестрам Бронте. И вот однажды он рассказывал про «Городок» и…

– «Городок»?

– Роман Шарлотты Бронте. Я пытаюсь аналогию провести, потерпи минутку.

– Шарлотта Бронте, – пробормотал Реджи.

– Там есть одна героиня, которая все время твердит: «У меня все хорошо, все в порядке, на самом деле все в порядке, у меня все хорошо». И профессор указал, что у всякого, кто постоянно говорит, как у него все отлично, в реальности дела плохи.

– Ясно.

– Все тут заверяют, что им нечего скрывать, – продолжал Майк. – Все. Единственный человек, который не пытался сказать мне ничего подобного, это Энн.

– Энн?

– Администратор.

– Ага, – отозвался Реджи, – понятно.

– Я думаю, Боб собирался что-то рассказать мне за ужином, но закрылся, когда мы наткнулись на Олафа.

– А есть соображения, что он хотел сообщить?

– Артур рассказывал тебе о Бобе?

– Мне?

– Угу.

– Не больше, чем кому-то еще. А зачем Бобу об этом знать?

– Возможно, это как-то связано с тем, о чем они говорили несколько недель назад.

– «Они» – это Артур и Боб или речь обо всей команде?

Майк проиграл в голове этот кусочек разговора.

– Не знаю точно, – признал он.

Реджи покачал головой.

– Тогда вообще непонятно. А в их записях есть что-нибудь?

– Я ничего не увидел, но я пока еще не просмотрел журналы техобслуживания.

– Сообщи, что там найдешь.

– Да. Конечно. Есть вопрос.

– Валяй.

– Почему ты прислал сюда меня?

– Что ты имеешь в виду?

– Почему я, а не кто-то другой? – спросил Майк. – Я ведь не физик и не какой-нибудь умник семи пядей во лбу.

– …сказал человек, за несколько часов самостоятельно освоивший C++.

– У тебя в штате как минимум одиннадцать человек, у которых есть и доступ, и квалификация для этого задания. Почему я, а не кто-то из них?

В лице Реджи что-то изменилось. Он откинулся в своем кресле.

– Откуда у тебя это число?

– Отчеты, которые ты мне давал, были уже утверждены и подписаны, а на половине стояли адреса электронной почты получателей. Везде одиннадцать определенных людей. При отсутствии допуска они не ознакомились бы с этими рапортами и не получили бы их на рассмотрение, если бы не знали всей подоплеки.

– Я думал, мы договорились, что ты применяешь свои сверхспособности только во благо?

– Ты знаешь правила, – сказал Майк. – Если хочешь, чтобы я чего-то не знал, не показывай мне этого.

– Справедливо.

– Так почему я?

Реджи уставился на него с монитора.

– Ты там один?

– Сейчас полседьмого утра. С кем я могу быть?

– Я готов поверить тебе на слово, так что отвечай, черт возьми, на вопрос.

– Да, я один.

– Ты там, потому что мы не смогли ничего найти.

Муравьишки в мозгу Майка принялись сновать с картинками отчетов и воспоминаний о словах Реджи, выстраивая из них новые структуры.

– Они не параноики, – сказал Майк. – Ты действительно пытался украсть их технологию.

– Я не могу украсть. Я тот, кто за это платит. А теперь представь, что Артур с Олафом погибли в автомобильной катастрофе, или что-нибудь в таком роде. Тогда получится, что я ухнул в какую-то дыру сотни миллионов, а на выходе – пшик. Не говоря уже о том, что величайшее изобретение в истории человечества просто так исчезнет.

– В такой ситуации ты не получишь результатов их работы?

Реджи покачал головой.

– Контракт Артура по закону неоспорим. Никакая информация о проекте не может быть разглашена без его одобрения. Право одобрения никому не передается и никем не наследуется. Если Артура завтра долбанет астероидом, проекту конец.

– Как твои люди проникли в их компьютеры? В главном здании нет беспроводной локальной сети.