— Он мастер своего дела, — сказал Султанбаев. — Вот-вот будут результаты.

Тут Шухарбаеву бы спросить, мол, раз все так расчудесно, то почему вы беспокоитесь, почему приказываете скорее искать террористов? Но способность мыслить логически председатель КНБ утратил. Услышав об обещанных Беловым результатах, он дико испугался. Этот москвич действительно мог откопать что-то важное. Во всяком случае, он был не просто хорошим профессионалом, а еще и везунчиком в придачу. Шухарбаеву уже доложили о ЧП в «Королевском отеле». Он знал, что погибла сотрудница СОП и сам киллер, а Белов остался жив, не получив ни царапины.

Заговоренный он, что ли? Шухарбаев поежился.

Возможно, впервые до него по-настоящему дошло, в какую опасную авантюру он ввязался. Если заговор будет раскрыт, то бесполезно молить о снисхождении. Казахам, как и прочим азиатским народам, претит милосердие, потому что им с детства внушают, что оно есть проявление слабости. Месть президента предателям будет страшной. Пресса будет писать, что их допрашивают, что они дают показания, предстают перед судом, отбывают пожизненные сроки. А на самом деле сам Шухарбаев, Омаров и Умурзаков будут подвергаться немыслимым пыткам — под бдительным присмотром врачей, чтобы, не приведи господь, не умерли раньше времени. Председателю Комитета Национальной Безопасности не нужно было напрягать воображение, дабы представить себе все те круги ада, которые проходят изменники родины. Ему не раз доводилось посещать камеры пыток, правда, в роли наблюдателя, а не жертвы. Но все может измениться. Измениться в любой момент и самым драматическим образом.

«А вдруг Белов уже доложил о результатах своего расследования? — подумал обмерший Шухарбаев. — Вдруг президент все знает и просто играет с ним, как кошка с мышкой. Вот усмехнется сейчас и скажет: хватит мне голову морочить, признавайся, сукин сын, как замышлял меня погубить! »

Но Султанбаев сказал совсем другое:

— Я вот что подумал. А не эвакуировать ли нам Астану, а? Как думаешь?

Шухарбаев несколько раз сглотнул, возвращая гортани способность издавать членораздельные звуки.

— Смело, — просипел он, — но не очень реально.

— Это почему? — недовольно спросил Султанбаев, у которого моментально портилось настроение, как только ему возражали.

— Вы же знаете наших людей, господин президент, — заговорил Шухарбаев. — Они ни за что не покинут насиженные места. Будут цепляться за свое жалкое барахло и никуда не поедут.

Султанбаев разочарованно вздохнул. Шухарбаев был прав. Нездоровая у людей психология, меркантильная. Слишком скупы и мелочны. Попрячутся по норам, передохнут, а президент потом расхлебывай.

— Есть еще вариант, — медленно произнес он.

— Слушаю? — напрягся Шухарбаев.

— А что, если раздать жителям противогазы? Всем поголовно. Бесплатно, — особо подчеркнул Султанбаев. — И всех обязать ходить в противогазах, пока эти проклятые бациллы не испарятся. Ну, как тебе моя идея?

— Не получится.

— Как это: не получится? Противогазов, что ли, не хватит?

— Противогазов-то хватит… Но…

— Говори, не тяни барана за яйца!

— Поверьте мне, — печально сказал Шухарбаев, — я хорошо изучил вопрос. «Кровь Сатаны» — самое опасное массовое оружие из всех, которые на сегодняшний момент изобрели бактериологи. Воздух, питьевая вода и земля будут отравлены на долгий срок. И потом, противогазы не решат главной проблемы.

— Какой? — быстро спросил Султанбаев.

— Проблемы массовых беспорядков, — осторожно ответил Шухарбаев.

— Все тебе не так, все не этак!

Президент раздраженно швырнул трубку на аппарат. Снял другую, светло-синюю.

— Соедини с Умурзаковым, — сказал он, услышав голос оператора.

Командующий войсками ПВО республики ответил не сразу, и язык его заплетался спросонья.

Или не спросонья?

— Пьян? — зловеще осведомился Султанбаев.

— Что вы, господин президент, — воскликнул генерал-лейтенант Умурзаков. — Спал просто.

— Долго спишь.

— Уснул поздно. Извините.

— Чем же ты занимался, хотел бы я знать?

Умурзаков смешался. Не скажешь ведь, что ворочался с боку на бок, одолеваемый тревожными думами. Он уже не был рад тому, что согласился принять участие в заговоре. В случае успеха на вершину все равно взойдет Шухарбаев, а генералы так и останутся генералами. Должность министра — это вам не пост президента. Сковырнут и раздавят. Одним словом, риск огромный, а результат сомнительный. Как говорится, овчинка выделки не стоит. Пойти бы на попятный… Да как пойдешь на попятный?

— Э-э… — мялся Умурзаков, не зная, что сказать. — Э-э…

К счастью, Султанбаев не стал дожидаться ответа.

— В стране такое творится, а они дрыхнут, — с чувством произнес он. — Отдыхать знаешь когда будем?

«Когда помрем», — подумал Умурзаков и секунду спустя очень обрадовался, что не произнес этих слов вслух.

Потому что у Султанбаева имелся другой вариант ответа.

— Когда отведем смертельную угрозу от нашей любимой столицы, — сказал он. — Вот ты мне скажи, генерал, твои ПВО на страже неба стоят?

— Вроде бы да, — ответил несколько растерявшийся Умурзаков.

— Меня твое «вроде» не устраивает, я должен точно знать.

— Да, господин президент. Стоят.

— Следовательно, — стал рассуждать Султанбаев, — если эти негодяи попробуют пролететь над Астаной, чтобы разбрызгать свой яд, их можно сбить?

— Как сбить? — опешил Умурзаков.

— Ну, тебе виднее как. Вертолеты послать, истребители. Или ракету пустить, а? Р-раз, и все.

— Над городом?

Султанбаев досадливо крякнул. В самом деле, если самолет с «Кровью Сатаны» взорвется, то результат получится тот же самый, что и при распылении.

— За городом, — нашелся он. — Когда эти мерзавцы будут только на подходе.

Умурзаков почувствовал, что потеет. В его распоряжении насчитывалось 400 боевых самолетов и 300 вертолетов различного назначения, но все они были рассредоточены вдоль границ. 620-й авиаполк, базировавшийся возле Астаны, занимался исключительно перевозкой высокопоставленных лиц. Конечно, как-то организовать боевое дежурство было можно, а кроме того имелись еще и наземные части противовоздушной обороны, однако успокаивать президента было нельзя. Если он решит, что бояться нечего, то ни за что не уйдет с поста. А если останется, то рано или поздно докопается до правды. И тогда Умурзакова в лучшем случае расстреляют. А в худшем…

При мысли о том, что произойдет в худшем случае, генерал почувствовал прилив невероятного красноречия. В течение полутораминутной тирады ему удалось не только убедить президента, что силы ПВО бессильны перед террористами, но и не навлечь на себя гром и молнии.