Мои личные воспоминания, возможно, проиллюстрируют это предчувствие. В выходные, когда проходил турнир того года, старейшая воскресная газета Лондона, The Observer, попросила меня написать анонс весьма вероятного полуфинала между Роддиком и Федерером. Мне было дано задание проанализировать сильные и слабые стороны двух игроков, объяснить, почему это должен быть великолепный матч и почему Роддик должен победить. «Но я не думаю, что он победит», – ответил я тогда. Мне разрешили изложить свои доводы в пользу победы Федерера, хотя это шло вразрез с многочисленными мнениями британской прессы.

Через пятнадцать минут после начала матча между Федерером и Лопесом вероятность матча Роддик-Федерер стремительно убывала. Холодным мрачным утром июньского понедельника два игрока вышли на то, что тогда было вторым кортом, показательным кортом, носящим прозвище «кладбище посеянных игроков». После первого гейма Федерер позвал тренера и после третьего взял перерыв в связи с травмой. У него прихватило спину. «Я испытывал резкую боль в верхней части спины, – признался он позже. – Я сказал тренеру, что я чувствовал, и он размял мне спину, но не смог мне объяснить, что это было, так что я просто продолжил играть».

Вплоть до сегодняшнего дня Федерер не знает, что случилось с его спиной в тот день. Впоследствии у него больше не было с ней проблем – ни в ту неделю Уимблдона, ни в любое другое время в последующие годы. Проблемы со спиной, от которых он страдал в период с конца 2008 года до середины 2010 года, не были той же травмой. Возможно, это были нервы. Собирался ли вечный вундеркинд снова потерпеть неудачу и лишний раз подтвердить, что на больших турнирах он неизменно рассыпается?

Нет. На самом деле травма, возможно, была лучшим, что с ним произошло. Мысль о том, что ему, возможно, придется уйти из тенниса, помогла расслабиться, и, хотя он весь сет отставал в счете, ряд ошибок Лопеса помог Федереру отыграться до счета 5–5. Как только он победил в первом сете на тай-брейке со счетом 7–5, больше у него проблем не было.

В тот день Роддик проиграл свой первый сет турнира, победив Парадорна Шричапана в четырех сетах и усилив ауру, казалось, феноменального эффекта, который Гилберт оказывал на его игру. Эти двое участвовали вместе в девяти матчах: девять побед и всего три проигранных сета.

Еще одним человеком со списком девяти последовательных побед был Шенг Схалкен. Нидерландец выиграл турнир на травяном корте в Хертогенбосе перед Уимблдоном и, должно быть, надеялся, что проблемы Федерера со спиной помогут взять реванш за матч в Арнеме, когда Федерер победил во всех сетах подряд. Однако брейк-пойнтов в каждом сете Федереру хватило для того, чтобы пройти дальше. Роддик победил шведа Йонаса Бьоркмана, и также во всех сетах. Матч, который хотели видеть все нейтральные стороны, был гарантирован. То, что полуфинал между Роддиком и Федерером должен был состояться, немного утешал домашних фанатов, которым в тот день пришлось вынести очередное поражение Тима Хенмена – на этот раз в четвертьфинале с Себастьяном Грожаном.

Ажиотаж вокруг матча Роддика и Федерера превратил полуфинал в зрелище, угрожающее затмить финал. Однако Федерер это настроение не разделял. «Я ожидал, что выиграю у него, – говорит он сегодня. – Это просто пресса подняла шум, сделав его фаворитом турнира. Я же… как бы это сказать? Я не разделял это мнение. Поскольку он выиграл на Куинз, а я выиграл на Галле, и потому, что Куинз проводится в Англии, поэтому все больше говорили о нем, примерно месяц. Но я-то знал, что если правильно сыграю, то должен победить его».

Слово «правильно» кажется недостаточным для описания одного из самых экспрессивных выступлений в карьере Федерера. Быть может, его попадание в первый финал Большого шлема не было таким уж значительным прорывом, как другие матчи. Однако это выступление стало одним из тех, которыми он уверенно давал понять всему теннисному миру: когда он в ударе, его невозможно победить. Комментарий Роддика – «Мне надрали зад» – был краток и точен, но, разумеется, не в полной мере отражает величие этого зрелища, имевшего место прямо в день национального праздника Америки. Борис Беккер писал о выступлении Федерера в британской газете: «Видеокассеты с этим нужно разослать всем теннисным тренерам мира».

Один момент особенно запомнился: когда Федерер получил сетбол во втором сете. Обмениваясь ударами с задней линии, он подошел к сетке, поздно это осознав и поняв, что вынужден исполнить удар с лета в низкой точке. Опытным наблюдателям стало очевидно, что он совершил тактическую ошибку, очутился в затруднительном положении и в неудобной позиции. Однако именно такой удар он обычно исполнял в последние минуты тренировки, когда веселье и творчество начинают преобладать над усердной работой. В этот раз он исполнил удар в низкой точке, яростно отправив его через весь корт в угол задней линии со стороны форхенда Роддика. Федерер не смог сдержать кривую улыбку. Даже он признал, что это было чистое великолепие.

«Я знаю, что сыграл фантастически в этом матче с фантастическим счетом, – говорит он сегодня о победе со счетом 7–6, 6–3, 6–3, которая провела его в первый финал Большого шлема, – но из-за этого мне еще больше нужно было успокоиться в финале. Меня превозносили за то, что я победил Энди, потому что люди видели, что он так хорошо играл, но я и раньше у него выигрывал. Мне нужно было настроиться на финал. Именно это был настоящий прорыв».

В финале с Федерером играл Марк Филиппуссис, австралиец с пушечной подачей, но склонный к травмам, чья победа в пяти сетах над Андре Агасси в четвертом раунде турнира, кажется, дала новый импульс его карьере. У Филиппуссиса было два преимущества перед Федерером: подача и то, что он уже участвовал в предыдущем финале Большого шлема – решающем матче Открытого чемпионата США 1998 года, который проиграл в четырех сетах соотечественнику Патрику Рафтеру. По этим причинам у него был шанс – как минимум теоретически.

Как бы то ни было, Федереру был дан импульс. После того как он так убедительно победил Роддика, даже если бы он и проиграл в финале, то люди бы все равно признали, что он изгнал своих бесов. Однако попутный ветер раздувал его паруса. Роджер не позволил сбить себя с курса и в финале одолел Филиппуссиса со счетом 21–14, отметив победу со счетом 7–6, 6–2, 7–6, что было решено на тай-брейке первого сета. При счете 6–2 на тай-брейке третьего сета у Федерера было четыре победных очка. В первом Филиппуссис сделал пушечную подачу: 6–3. Во втором австралиец, принимая подачу, попал в сетку – и Федерер пал на колени.

То, что произошло сразу после того, как он стал чемпионом Уимблдона, покорило британскую публику. Слезы в момент победы на крупном спортивном мероприятии – не редкость даже в Англии, где открыто плачущих мужчин традиционно не одобряют. Однако, когда Федерер предстал для интервью на корте, он уже «взял себя в руки», как любят говорить британцы. Ответил на пару вопросов бывшей чемпионки Открытого чемпионата Франции Сью Баркер, подчеркнул, что наконец осуществил мечту детства. И когда он произнес слова «И вот я здесь!», его голос сорвался, из глаз хлынули слезы счастья – и он покорил куда больше сердец, чем те 13 800, которые учащенно бились в тот день на старой доброй арене.