— Сьюзи, — прошептал Брэйди. — Ты такая теплая, такая чудесная, и я так хочу тебя.

Он покрыл поцелуями ее шею, его пальцы заскользили кругами вокруг ее сосков. Его тело излучало тепло. Ей стало жарко, она словно таяла в его объятиях, и скоро ничего от нее не осталось. И от него тоже. Только ошеломляющее чувство близости. Одно существо там, где только что было два.

Стон вырвался из ее горла. Она хотела сбросить и бюстгальтер, и всю остальную одежду. Она хотела почувствовать Брэйди рядом с собой, вокруг себя, внутри себя. Вжавшись лицом в тощую подушку, она молилась, чтобы Бог дал ей сил сопротивляться всем этим желаниям.

Ей не пришлось долго молиться. Брэйди явно образумился и с разочарованным вздохом скатился с койки.

— Не сработало. Я останусь на полу.

Сьюзи перевернулась, посмотрела на него сверху вниз и попыталась за невозмутимым тоном скрыть всю боль неудовлетворенного желания. Может быть, холодный твердый пол утихомирит ее похоть.

— Если кто-то должен спать на полу, то это я.

— Нет уж. Моей репутации будет нанесен непоправимый ущерб.

— А кто узнает? Я никому не скажу, — уверила Сьюзи, спуская одну ногу с койки.

— Ты не будешь спать на полу.

Брэйди забросил ее ногу обратно на койку. Сьюзи потянула его за руку.

— Тогда возвращайся.

Он понял ее призыв по-своему и упал на нее. Они вместе перекатились и ударились о стену.

— Поверить не могу, что мы сражаемся из-за тюремной койки, — задыхаясь, выдавила Сьюзи. — Что с нами происходит?

Брэйди смотрел на нее горящими от желания глазами.

— Совершенно очевидно. Ты не успокоишься, пока не переспишь со мной.

Не успела Сьюзи отреагировать на его наглость, как Брэйди накрыл ее рот поцелуем. Он целовал и целовал ее, она задыхалась и жаждала новых поцелуев. Притянув его к себе, она так же жадно целовала его.

Между поцелуями Брэйди говорил, как сильно хочет ее, что он хочет сделать с ней и для нее. Его губы оставляли обжигающий след на ее коже. Его слова обжигали еще сильнее.

В ее затуманенный мозг ворвался голос здравого смысла и собственного жизненного опыта: Вот так ты попала в беду в последний раз!

Сьюзи решительно оттолкнула Брэйди и перевела дух.

— Меняемся местами — и спать.

— А? Что? — просипел Брэйди, глядя на нее подернутыми пеленой глазами. Он сумел сфокусировать зрение только секунд через тридцать.

Когда ее слова наконец дошли до него, он перебрался через нее и уткнулся лицом в стену. Сьюзи обхватила руками его талию, прижалась грудью к его спине, чтобы не упасть. Она уткнулась лицом в его шею, вдохнула аромат его кожи и волос. Где-то в середине ночи она сумела расслабиться и заснула.

Утром он ушел. Недалеко. Но она почувствовала пустоту рядом, там, где он был. Она почувствовала жуткую боль утраты. Подавив разочарование одинокого пробуждения, Сьюзи повернулась и увидела, что Брэйди готовит завтрак.

— Хорошие новости. — Он улыбнулся так равнодушно, словно они и не провели ночь вместе, хоть и одетые. — Кофе еще теплый. Не горячий, но теплый.

Сьюзи кивнула, пробежала ладонью по спутанным волосам. Она чувствовала себя так, словно на нее вылили ведро холодной воды. Сколько еще ждать Хэла? Ей надо срочно принять ванну, горячую ванну. Сьюзи встала, ополоснула лицо…

За завтраком, состоящим из оставшихся булочек и тепловатого кофе, Сьюзи как можно безразличнее заметила:

— Между прочим, я нашла ту фотографию со мной и Тревисом.

— Неужели? Отлично.

— Не хочешь знать где?

— Не очень.

— В верхнем ящике твоего стола.

Брэйди пожал плечами.

— Может, уборщик ее туда сунул.

— У тебя нет уборщика.

Брэйди нахально улыбнулся:

— Тогда назови это колдовством. Черной магией.

— Я бы назвала это кражей.

— Подай на меня в суд.

Сьюзи просто окинула его взглядом, словно спрашивая, какого черта этому одиночке понадобилась ее фотография с Тревисом. Брэйди не заметил ее взгляда. Он так внимательно изучал надписи на пакетиках, будто всю жизнь мечтал узнать состав заменителя сахара.

— Как ты думаешь, когда придет Хэл?

— Не знаю.

Когда молчание стало слишком угнетающим, Сьюзи все же набралась мужества спросить Брэйди о его прошлом. В конце концов, это ее последний шанс вообще о чем-либо спросить его.

— Брэйди, я вывернулась перед тобой наизнанку, а ты так ничего и не рассказал мне о своем браке.

Он прислонился к решетке и долго молчал. Сьюзи уже решила, что ей не дождаться ответа, однако Брэйди все же заговорил:

— Что ты хочешь знать?

— Кто она была? Почему расстроился ваш брак?

— Я говорил тебе — почему. Из-за моей работы. Полицейские — поганые мужья.

— Да, это я знаю. Но из-за чего конкретно?

— Каждый раз, когда полицейские выходят на работу, их жизнь висит на волоске. Они не знают, вернутся ли домой живыми, и их жены этого не знают. Я все это уже говорил тебе. Зачем пережевывать снова?

— Говорил, но не все, — возразила Сьюзи, подбирая под себя ноги. — У многих полицейских и шерифов есть жены, значит, должны быть и счастливые браки.

— Я о таких не слышал. Ты понятия не имеешь об опасностях полицейской работы.

— Думаю, имею. Я работала в твоей конторе больше года.

— Это был тихий год, и признай, что Хармони — не Сан-Франциско. Вот почему я здесь. Но если что-то случится, я первый подвергну риску свою жизнь. Представь, что твой муж ушел ночью разнять пьяную драку и к утру не вернулся домой. Что бы ты делала?

— Ты… ты хочешь сказать, если бы я была замужем за… за… шерифом?

— Да.

— Ну, я, конечно, тревожилась бы. Однако думаю, он бы справился. Он бы справился с чем угодно.

Брэйди прищурился.

— Ты действительно так думаешь?

— Да. Особенно если этот шериф — ты. И все в городе в тебя верят, поэтому и голосовали за тебя.

— А если это станет повторяться снова и снова, что ты будешь делать?

— Я постараюсь наслаждаться теми моментами, пока… пока шериф дома. — Сьюзи покраснела. — Я хочу сказать, что, если выходишь замуж за полицейского или шерифа, надо быть готовой ко всему.

— Невозможно подготовиться к тому, что в твою дверь могут позвонить и сказать: твоего мужа застрелили, у твоего ребенка больше нет отца.

Ее губы задрожали.

— Да, наверное, ты прав.