Дрова в печке догорели, и ей пришлось одеваться на холоде. Выбежав из блиндажа, она спросила у первой попавшейся девушки, где столовая.

– Вон в том блиндаже, – ответила та, – но вам лучше поторопиться. Начинается дежурство. – Алекс увидела, что на летном поле уже собралось несколько групп женщин. Среди них должна быть Настя, но разглядеть ее не было никакой возможности. Вот наказание!

– Вам повезло: у нас еще осталось немного каши и чай, – сказала женщина на раздаче в столовой. Чай без сахара и каша – похоже, на фронте эта еда была повсеместной. Яичный порошок в «Метрополе» на этом фоне казался просто деликатесом. В благодарность Алекс сфотографировала раздатчицу вместе с ее половниками и кастрюлями. Похоже, всем нравилось, когда их фотографируют.

Журналистка обратилась к еще одной запоздавшей девушке.

– А что сегодня делают пилоты?

– Точно не знаю. Кто-то из них сопровождает бомбардировщиков из Саратова, другие патрулируют наши рубежи. Самые лучшие вылетают на особые задания.

– И Настя Дьяченко тоже? – Произнося это имя, Алекс почувствовала легкую дрожь.

– Конечно! А еще – Катя Буданова, Раиса Беляева, Клавдия Нечаева. Они входят в первую эскадрилью. Они вылетели на рассвете, сопровождая каких-то шишек в Сталинград.

– Значит, лейтенант Дьяченко полностью оправилась после ранения? – Алекс постаралась, чтобы ее интерес не выходил за рамки обычного любопытства. – Я рада узнать об этом.

– Поправилась или нет, она лучше всех. Вам разве не рассказывали историю про аэростат?

– Про аэростат? Нет. А что за история?

– В общем, немцы стали готовить к запуску аэростат, чтобы поднять в воздух артиллерийских корректировщиков, а те могли разглядеть наши позиции и направить на них артобстрел. Вокруг аэростата было полно зениток, и все наши попытки сбить его оказались тщетными. Но лейтенант Дьяченко придумала кое-что получше. – Девушка сделала большой глоток чая, явно нагнетая интригу.

– Только Настя оказалась достаточно храброй – или, может, сумасшедшей – чтобы пролететь вдоль линии фронта, а потом проникнуть на вражескую территорию. Она подобралась к аэростату с тыла, где не было зениток.

– И у нее получилось?

– С первого раза!

– Очень на нее похоже, – с улыбкой сказала Алекс. – Я напишу об этом в свой журнал, если разрешат цензоры.

В столовую заглянула одна из девушек-механиков.

– Первая эскадрилья вернулась, – сообщила она.

Алекс поспешила наружу и стала смотреть, как три истребителя выруливают по летному полю к месту стоянки. Она стояла у ангара, по направлению к которому с поля шли женщины, по всей видимости, собиравшиеся отчитываться перед начальством. Впереди была Инна Портникова, рядом с ней – активно жестикулировавшая Катя, объяснявшая что-то про какую-то неполадку. Следом шла Раиса Беляева, навстречу которой бежали две девушки.

Настя Дьяченко шла одна. Приближаясь к ангару, она сдвинула шлем на затылок, и ее белокурые волосы рассыпались по лбу. Пропустив всех, Алекс направилась к девушке.

Настя казалась такой маленькой в громоздкой летной форме. Верхняя часть ее тела выглядела раздутой из-за коричневой шерстяной гимнастерки, стянутой широким черным ремнем. На груди девушки было множество карманов, лямки от парашюта и маленький нож. Большущие подбитые брюки-галифе и парашют, висевший у нее за спиной, придавали летчице слегка комичный вид. Но на ее шее из-под воротника едва заметно виднелся синий шарф в горошек.

– Здравствуй, – просто сказала Настя.

– Слава богу, с тобой все в порядке, – тяжело сглотнув, произнесла Алекс. – Я не переставала думать о тебе.

– Почему ты исчезла? Я ждала какой-нибудь весточки от тебя. Какой угодно.

Алекс нахмурилась в ответ на упрек.

– Ты даже не представляешь, как сильно мне хотелось вернуться. Но тот человек, который пришел тогда к тебе был из НКВД. Он сказал, что за тобой следят, и что я подвергаю тебя опасности одним своим присутствием. Мне пришлось держаться от тебя подальше.

Настя разглядывала Алекс, словно решая – верить ей или нет, затем бросила короткий взгляд в сторону.

– Нам нельзя так стоять вдвоем, на нас смотрят. Я найду тебя позже, ладно? – Кивнув словно невзначай, Настя вошла в ангар вслед за другими летчицами из первой эскадрильи.

Стоя у входа в ангар, Алекс наблюдала, как они отчитывались. О чем шла речь, ей было не слышно, но майор Казар, судя по всему, за что-то распекала девушек.

После отчета Катя направилась в свой блиндаж, но другие летчицы вернулись на летное поле. Настя снова прошла мимо Алекс, но теперь не подала вида, что они знакомы. Американка с тревогой наблюдала, как Настя и Раиса забираются в свои Яки и снова взлетают.

Она догнала Катю – та, похоже, была вне себя от гнева.

– Что происходит?

Катя бросила сердитый взгляд.

– Командир Казар нашла к чему придраться. Сущий пустяк! Но она и впрямь ненавидит Настю и Раису, вот и отправила их сопровождать какую-то очередную партийную шишку. Двойное дежурство в наказание.

– Она со всеми так сурово обходится?

– Да, но тех, кто жалуется, она вообще ни во что не ставит. И эта глупая женщина даже не летает!

До Алекс дошло, что Катя говорит целыми предложениями, доверившись ей. Алекс была по-настоящему этим польщена.

– Я заметила это, когда мы летели с Саратовского авиазавода. Кто-нибудь знает, почему?

– Считается, что у нее какое-то старое ранение, которое до конца не заживает, и из-за этого она не может нажимать на педали в тесной кабине. Может, это и правда, но тогда ее нельзя было ставить во главе авиаполка. Раз никто не знает, какой она на самом деле пилот, никто ее и не уважает.

– Но как же в таком случае ей удалось стать командиром полка? Ой, постойте, я ведь помню. Это произошло при участии генерала Осипенко. Я была в кабинете вместе с майором Расковой, когда он сообщил об этом.

– Майор Раскова, – тихо повторила Катя и посмотрела вдаль. – Я записалась в полк ради нее. Каждый мой сбитый самолет посвящался ей. Я бы отдала свою жизнь, лишь бы только она вернулась и возглавила полк.

Алекс была тронута тем, что память о Расковой жила, и тем, насколько Катя была предана этой женщине.

– Да, она знала, как вести за собой и руководить людьми. Насколько же Раскова и Казар разные, – заметила американка.

Катино лицо снова исказилось гримасой.

– Майор Раскова как-то сказала мне по секрету, что Казар получила эту должность из-за того, что награждена орденом Ленина. Хотя она даже претендовать на него не могла, потому что не сделала ничего стоящего для авиации. Мы решили, что орден достался ей за доносы. Кремль за это награждает.