— Да все в норме, — говорю я, наливая кофе. — Я хотел спросить, твой дядюшка, он и правда полицейский? Я слышал что-то такое в машине.

На самом деле я уже знаю, что его дядя по матери действительно служит и в довольно высоком чине. И ради этого мне даже не пришлось никого взламывать — это публичная информация. Кроме этого, я нашел, что у него не было никаких связей с сайтом знакомств или Илаем, никаких кроме одной — он до сих пор фолловил профиль покойной Риты Петровой в Инстаграме.

— Ну, да. А что?

— Это может показаться странным, но мне нужна услуга, — отзываюсь я, сделав еще один маленький глоток кофе.

— Во что ты влип? — с ухмылкой вопрошает каталонец, закуривая и облокотившись на перила.

— Я… расследую одно дело, частным образом. Есть подозрения на грязную игру, это связано с топовыми сотрудниками нескольких известных компаний, и все такое. Мне нужно взглянуть на одно досье, несчастный случай с летальным исходом, разумеется, неофициально. Это возможно?

Карлос глубоко затягивается и выпускает струйку сизого дыма в такое же сизое небо.

— А я знал, что ты не просто так на конференцию приехал, — криво улыбается он. — Я могу спросить, но, конечно же, гарантий тут быть не может. И это будет тебе стоить.

— Сколько? У меня есть биткойны.

Карлос прыскает от смеха.

— Деньги меня не интересуют. Я хочу другое.

— Боюсь, я играю в другой лиге.

Он ржет над моей шуткой, глубоко затянувшись сигаретой.

— Слава богу, Серж, слава богу, что ты играешь в другой лиге, — произносит он, теребя в пальцах зажигалку. — Я хочу эксклюзив. Что бы ты ни откопал, я хочу стать первым, кто расскажет об этом.

— Если будет о чем рассказывать.

— О, вот тут у меня никаких сомнений.

Он протягивает мне ладонь.

Прежде чем ответить на его рукопожатие, я на секунду задумываюсь. Чем мне грозит такое обещание? Да, наверное, ничем. Если я прав, а точнее, когда я докажу, что я прав, мне все равно, кто расскажет миру об этом чертовом заговоре.

Я опять не сплю, хотя и вижу сон. Это один из обычных моих сюжетов — заснеженная дорога в темноте и исчезающая где-то под капотом старого «Вольво» желтая разделительная полоса, будто бы делящая напополам весь мир. Я подскакиваю от звука вибрации мобильного телефона. На часах четыре шестнадцать ночи.

— Алло…

— Серж? — Женский голос звучит гулко, будто из глубокого колодца. — Где ты, Серж?

— Я… дома, в смысле, в квартире, где я остановился. В Равале, в Барселоне… в Каталонии. — На этом месте я, наконец, понимаю, с кем говорю. — Что?

— Понятно, я думала, может, ты еще не ложился… — Лиза издает короткий всхлип.

— С тобой все в порядке?

— Нет. — Она снова шмыгает носом. — На меня напали, Серж.

Я резко сажусь на кровати.

— Что?

Вот оно, началось. Двое из трех людей на фото мертвы, а теперь они идут за ней. Что, если это я привел их?

— Ты не мог бы ко мне приехать, пожалуйста. — Ее голос дрожит сильнее. — Я очень тебя прошу.

— Конечно, — отвечаю я, уже натягивая футболку. — Ты где?

— Отель «Калифорния».

Я хватаю рюкзак и бегу вниз по черной лестнице, пульс грохочет где-то в висках, на спине тут же выступает испарина. На Ронда Сан Антонио мне удается нагнать зеленый огонек ночного такси, я запрыгиваю на заднее сиденье, произношу название гостиницы, и мы ускоряемся в сторону Рамблы. В машине душно, по радио играет «Драм энд бейс», таксист ругается и ворчит на перегородивший дорогу гигантский переливающийся огнями, словно летающая тарелка из старого кино, мусоровоз. Пурпурная елочка под зеркалом заднего вида болтается из стороны в сторону на кочках и поворотах, как рыбачья лодка по океанским волнам.

Такси тормозит на темной маленькой площади. Я протягиваю водителю скомканную десятку и выхожу на улицу. Над дверями мерцает красным неоном вывеска: «Отель «Калифорния». Отблески букв багровыми поцелуями отражаются в окнах отъезжающего по новому заказу такси. С вершины соседнего дома за мной наблюдает нахохлившийся от ночного холодка грифон с отбитым клювом, рядом с ним висит камера видеонаблюдения. Я захожу внутрь, сквозь пару вращающихся стеклянных дверей, и сворачиваю на узкую лестницу, прежде чем меня успевает окликнуть заспанный парень со стойки регистрации. На четвертом этаже я заношу руку, чтобы постучать в дверь ее номера, когда вдруг до меня доходит, что все это может быть ловушкой, в которую она заманивает меня — ночь, я пришел сюда один после звонка от девушки, которая послала меня к чертям и провозгласила опасным психом всего несколько часов назад. Я хочу уйти, но тут дверь передо мной медленно открывается и я вижу ее лицо. Она пропускает меня внутрь, комната пуста, если не считать раскрывшего огромную набитую пасть чемодана и пары туфель поодаль.

— Серж, — произносит она на выдохе. — Ох, Серж.

В ее комнате темно, в воздухе витает запах сигарет и ирисок.

— Это номер для некурящих, — зачем-то говорю я, уставившись на перечеркнутую красной чертой сигарету на обратной стороне входной двери.

Лиза смеется, потом садится на краешек смятой постели. Мой взгляд падает на длинные стрелки на ее черных колготках, сквозь них сочится кровь.

— Что произошло?

Она откидывает волосы с лица и трет кулаком глаза, размазывая по щекам остатки косметики.

— Я бежала и упала.

— За тобой гнались?

— Да, — отвечает она, облизнув пересохшие розовые губы. — Я шла домой, хотела немного проветрить голову перед сном. В наушниках, не услышала даже, как они подобрались ко мне.

Она беспомощно разводит руками. Тут я замечаю глубокую красно-рыжую ссадину на ее правой ладони.

— Они?

— Ага. Два мужика. Один схватил меня за плечо и что-то говорил, а другой сидел в машине рядом. Я так испугалась, что ничего не поняла и просто дернулась и бросилась бежать. Они — за мной, но мне повезло — я увидела такси и стала кричать и махать руками. Ринулась вслед, свернула щиколотку и упала на асфальт. — Лиза вытягивает вперед ноги, демонстрируя разбитые коленки. — Как дура упала, телефон разбила.

Она кивает в сторону стола, где блестит и переливается расколотой вдребезги панелью телефон.

— Главное, ты сама цела, а телефон — это фигня, — говорю я, как могу мягко. — Может, тебе надо в больницу?

— Да нет, ерунда, царапины. Смотри.

Я включаю свет и склоняюсь над ней.

— Обработать бы.

Я достаю из мини-бара маленькую бутылочку «Столичной».

— Отвернись, — говорит она.