Энжи сидела на задних лапах и занималась очень ответственным делом: вылизывала передние.

— Сильно тебя? — поинтересовалась я, не зная, чем помочь.

— Ты про удар? — уточнила крыса. — Нет, слегка. А вот то, что эта зараза жжется, как раскаленный пульсар… Теперь лапы неделю заживать будут.

Я аккуратно взяла Энжи и усадила себе на плечо, но крысявка завозилась, скользнула за воротник, а потом и вовсе потребовала расплести косу. Дескать, она за волосами спрячется, чтобы не отсвечивать. Я лишь хмыкнула: как погрызуха с ее габаритами сможет быть незаметной на загривке? Но едва я расплела ленту, как почувствовала: крыса словно уменьшается в размерах. Сейчас, по ощущениям, она была не больше полевки.

— Ну, чего встала? — тоненько пропищала Энжи. — Чем мельче, тем ожоги быстрее зарастают.

Я лишь пожала плечами и направилась в аудиторию башни западного креста, где сегодня должны были собраться все курсистки. А завтра с утра нас уже ждали занятия.

Нашла аудиторию с трудом. Надпись: «Магистры, убедительная просьба, закрывайте за собой портал после перехода, а дверь — после входа!» — напрочь зашоривала собой руну с номером аудитории, отчего я прошла мимо нужной аж два раза.

Впрочем, я успела до начала. Проскользнув ужом, заняла одно из свободных мест как раз перед тем, как в аудиторию вошла дама. Эта фрау представилась нам как магесса Арелия и заявила, что имеет в прошлом немалый опыт бонны, а ныне же она — преподаватель няньковедения при магистерии.

А я смотрела на ее лицо и понимала, что никакая она не няня, она бебиситтер, вернее даже, бебитерьер. Коренастая, с крутыми боками, в чепце и с выражением «покусаю всех» на лице. Такая могла не только мелких оборотней разнять, но и дракона за хвост оттягать.

Меж тем магесса вещала, что она является нашим куратором и ручается, что через год сделает из нас образцовых нянь. Глядя на нее, в это отчего-то охотно верилось.

Я скосила глаза в сторону, разглядывая своих сокурсниц. Как ни странно, дородной тетки, что я видела вчера, выходя с экзамена, тут не было. Зато та мелкая русоволосая в очках сидела недалеко от меня. Всего нас, возжелавших стать няньками, была дюжина.

После короткой вступительной речи нам выдали свитки — аналог табеля успеваемости, и отпустили восвояси до завтра.

Едва я вышла из аудитории, прикидывая, что сегодня второй раз навряд ли увижу своего «деверя» и можно отдохнуть, как лоб в лоб столкнулась с Альтом.

Адепт, уже с перевязанной рукой, караулил меня под дверью столь же истово, как судебные приставы — пополнение банковской карты у должника.

Я честно хотела пройти мимо, и если бы меня не схватили за руку с фразой: «Подожди, пожалуйста, я все объясню», — то так бы и произошло.

— Альт, я, конечно, не стилист, но с мозгами, поверь, тебе было бы лучше, — выпалила я.

Ну не дурак ли? Подходить к злой женщине, которую не далее как час назад записал под расход.

— Прости, что…

Его слова меня добили. Копившаяся злость заплясала на кончиках пальцев и сорвалась прежде, чем я успела что-то осознать. Альта швырнуло, прокатило по полу и впечатало в стену. Слабый стон поверженного заставил меня устыдиться собственного порыва гнева.

Подбежав к Альту, я лишь спросила:

— Жить будешь?

— Не дождешься. — Парень с кряхтеньем поднялся. Скула, которой он здорово приложился, начала наливаться багрянцем. — Пар выпустила? Готова к диалогу или ты пока еще однозначно права?

— Права, но откуда такие познания о женщинах? — Как ни странно, на душе действительно стало спокойно.

— У меня помимо старшего брата еще пять младших сестер, — обреченно выдохнул Альт. — И раз остыла, тогда давай поговорим.

Я согласилась. Альт начал с козырей: заявил, что знал — Дэниэль меня убить не сможет. Я же тоже под протекторатом магистерии, а вот про «навредить» он, увы, не подумал. А дальше… Со слов муженька выходило, что над их семьей по мужской линии тяготеет проклятие: тот, кто становится главой рода, принимает его на себя. Когда я вопросила, что именно за проклятие, оказалось, что все до банального просто: глава рода не должен быть магом.

Признаться, я не улавливала, в чем такая беда.

— У тебя же у самой дар, как ты не понимаешь?! — горячо воскликнул Альт. — Это же как если бы у человека враз вырвали глаза, залили воском уши, оторвали руки.

— Не заметила. Я столько лет жила без этой магии и как-то, получив дар Смерти, его особо не ощущаю…

— Значит, он просто не вошел в силу, — упрямо гнул свое Альт. — Когда он раскроется полностью, ты меня поймешь. Я просто не захотел становиться добровольным калекой. Да и не должен был. Мой брат…

Он с обидой махнул рукой. А я поняла: младшенький не знает, что старшему при всем желании уже не стать главой рода. Имперскому шпиону магия нужнее, чем второму сыну рода Вердэн.

На мой закономерный вопрос, а что по этому поводу думает его отец, Альт лишь усмехнулся, сообщив, что отец уже ничего не думает, а вот отчим — ровно то же, что и матушка, и в этом вопросе полностью с ней согласен, впрочем, как и вся остальная семья.

За разговором мы дошли до ворот академии.

— Извини, дальше проводить не могу, — сник муженек. — Защита защитой, но, как я понял сегодня, с Дэна станется просто накинуть на меня аркан и запихнуть в мешок. Так что… за ворота я ни ногой. Но я сейчас отправлю вестника к Каю, он…

— Да не надо меня уговаривать, я и так соглашусь, — махнула я рукой на своего горе-муженька.

Идти мне было всего ничего: один квартал. Когда я наконец оказалась у себя в каморке, первым делом поставила согреться воды. Благодаря Энжи я быстро освоила, как управляться с горячим камнем. Отдельно радовало то, что огненный дух, заключенный в местный аналог плиты, разогревал только воду. Оттого посудина, в которой готовили, могла быть абсолютно любой, а не только металлической. Чем я и воспользовалась, налив воду в глиняный горшок. Среди моих сегодняшних покупок значились еще ватрушка, коврига и шматок сала. Но сильнее чем есть мне хотелось помыться. Поэтому-то я спустилась вниз, в «комнату омовений», на поверку оказавшуюся душевой и прачечной, отделенными друг от друга лишь перегородкой.

Когда я, помывшаяся, с влажными волосами и мокрой, пахнущей пеной Энжи на плече, вернулась в комнату, там меня ждал сюрприз. Наглый сюрприз, развалившийся на моей кровати и жующий бутерброд с салом! С моим салом.

Как говорила бабуля: «Женщина должна уметь закатывать три вещи: банки, глаза и истерику». Но то женщина. А вот этому наглому визитеру сейчас мне хотелось закатать кое-что другое… Для начала — губу.

— И? — Я вздернула бровь, рассматривая Эрвина.

Боевик тут же подобрался, сел на кровати, отложил бутерброд и тоном человека, который понимает, что не прав, но извиняется не от раскаяния, а из желания извлечь выгоду, сообщил: