Он сделал два нерешительных шага по направлению к ней. Наконец-то. Все ее тело стремилось к нему, как цветок навстречу солнцу.

— Ханна, — сказал он хрипло.

— Да, Брэдли?

И в первый раз за все это время на его лице появилась улыбка. Медленная, сексуальная, до боли знакомая улыбка. И, виновато пожав плечами, он сказал:

— Я пришел, чтобы сказать, что только ты мне нужна.

Его отсылка к песне, которую они пели вместе, заставила ее рассмеяться от души. Но неудержимое веселье тут же сменилось сладкой болью в груди.

Он поставил себя в максимально неудобное положение, чтобы поставить точку в проблеме, которая не давала ей покоя всю ее жизнь. Этот жест был продиктован любовью. Чистой и простой.

Она должна была понимать, что он — человек действия, не слов. Как мужчина, который никогда не знал любви, мог выразить ее? Что ж, она просто должна ему показать. Снова, снова и снова. Каждый день, до конца их жизни.

Начиная с этого дня.

Она приблизилась к нему вплотную и взяла его лицо в ладони.

— Брэдли Найт. Ты, мой неотразимый, упрямый мужчина, и есть тот, кто мне нужен. Мне нужно было догадаться, что тебе потребуется больше времени. Я всегда знала, где скрывается настоящий потенциал.

И он расхохотался — гулким, резонирующим в тонких стенах старой квартирки смехом.

— Ты самая бесстрашная женщина из всех, кого я знаю.

Ханна пожала плечами, зарываясь пальцами в мягкие волосы у него на затылке:

— Это одна из моих лучших черт.

Она притянула его к себе и поцеловала. Не сдерживаясь, не стесняясь, даря ему каждую частичку своей любви. Брэдли подхватил ее одной рукой под колени и, подняв на руки, положил на диван. Она с удовольствием потянулась, утонув в ворохе подушек.

Его глаза блестели, когда он навис над ней.

— Этот диван такой мягкий, что мне страшно: вдруг я не смогу подняться, когда окажусь на нем рядом с тобой?

Она приподняла одну бровь:

— А что, это плохо?

Его взгляд жадно рыскал по ее телу, пока он медленно просовывал руку под ее свитер, побуждая ее безотчетно тянуться к долгожданному прикосновению.

— Вовсе нет.

Рано или поздно им пришлось разомкнуть объятия. К тому моменту оба они были разгорячены и полны тихой радости, которой прежде не знали.

Брэдли поцеловал Ханну в самый кончик носа.

— Никогда не думал, что это скажу, а тем более почувствую. А потом пришла ты. Я люблю тебя, Ханна Гиллеспи.

О человеке судят не по словам, а по делам, но как же было приятно услышать эти слова!

Она крепко обвила его руками и прошептала на ухо:

— И я люблю тебя, Брэдли Найт.

— Рад это слышать.

— Хочешь услышать это еще раз?

Он задрожал, почувствовав тепло ее дыхания на шее.

— Позже, — прошептал он, накрывая ее губы своими.

Намного позже, когда солнце садилось над Мельбурном, они стояли у маленького оконца, глядя на урбанистический пейзаж, простирающийся перед ними.

Ханна прислонилась спиной к груди Брэдли, он держал ее за талию и касался носом ее макушки. Ее родители тоже часто стояли вот так, обнявшись, на балконе, когда она была маленькой.

Она была счастлива. Влюблена.

— То, что я сказал раньше… я на самом деле имел в виду.

— Искренне на это надеюсь. Иначе бы я не позволила тебе то, что только что произошло на диване.

Его грудь завибрировала от смеха.

— Я про то, что ты — та самая для меня. Единственная. Никогда еще другой не было и точно не будет. Судьба не будет так щедра ко мне дважды.

Она шлепнула его по руке:

— Смотри мне!

Он обнял ее за талию, скользнув пальцами под свитером по ее теплой, чувствительной коже.

— Таким образом, у меня созрело предложение.

— И я на него соглашусь?

— Я надеюсь, что да, потому что австралийский закон запрещает двум людям жениться, если один из них против.

Она удивленно моргнула, глядя на него снизу вверх:

— Извини, ты сейчас что сказал?

— Ты — та самая, — пояснил он, глядя ей в глаза.

— А теперь, когда я нашел тебя, нет смысла ждать. Выходи за меня.

Ханна потеряла дар речи.

— Да ладно тебе, — сказал он наконец, резко потянув ее на себя. — Ты и правда думаешь, что мы сможем найти кого-то другого, кто будет готов выносить нас и мириться со всеми нашими недостатками?

— Мой мужчина. Величайший романтик на земле.

Он схватил ее за руку и завертел, как в танце, одновременно притягивая ее себе. Она засмеялась и вскрикнула так громко, что в стену застучал кто-то из соседей. Но она едва это услышала: так громко стучала кровь у нее в ушах.

Он прижал ее к себе что было силы. Они были так близки, как только могут быть близки два человека, разделенные тонким слоем одежды. Глядя в его темные глаза, она едва могла набрать в грудь достаточно воздуха. И Ханне пришло в голову, что, если десять лет спустя она будет любить его даже с десятой долей нынешней пылкости, она будет невероятно счастливой женщиной.

Потом, совершенно неожиданно, он обхватил ее одной рукой за спину и наклонил над полом, как в старых голливудских фильмах.

— Ну как, романтично? — спросил он.

— Пойдет.

— Ханна Гиллеспи, может, вы прекратите тянуть кота за хвост и согласитесь стать моей женой?

— И если я скажу «нет», ты меня уронишь?

— К сожалению, мне такой поступок на пользу не пойдет. Ты уже знаешь, что я никогда не дам тебе упасть. — Он медленно поднял ее, вновь заключив в объятия. — Когда я знаю, что мне нужно, я иду и беру это. Я хочу тебя. Навсегда. Если ты согласна.

И как она могла сказать «нет»?

Он глубоко вздохнул:

— И вот так все вернулось на круги своя.

Он поцеловал ее, нежно, глубоко. Когда она отстранилась, ее глаза блестели. И в желудке урчало, что неудивительно, учитывая, что у нее вот уже несколько дней там ничего не было, кроме остывшей пиццы и кофе. Только осознание того, что она еще много дней и ночей проведет в его руках, дало ей силы высвободиться и пойти на кухню, где лежали листовки с рекламой доставки еды на дом.

Брэдли наблюдал за ней с другой стороны крохотной скамейки. Большой, сильный, красивый Брэдли Найт.

Больше не ее начальник. Теперь он был просто ее мужчиной.

В ней вновь проснулся озорной чертенок.