litbaza книги онлайнДетективыСтоящий у Солнца - Сергей Алексеев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 29 30 31 32 33 34 35 36 37 ... 122
Перейти на страницу:

— Я историк, — сказал он, и это не было большой ложью. — Хочу написать об экспедиции, в которой работал ваш брат.

Ольга Аркадьевна тихонько рассмеялась:

— Мне почудилось… вы из КГБ! Вы в прошлый раз так спрашивали… Как всю жизнь меня спрашивают.

Русинов рассказал ей об истории экспедиции Пилицина и назвал всех её участников, однако Ольга Аркадьевна никого из товарищей не знала. Но вдруг доверительно сообщила:

— Андрей остался жив! И мы встречались с ним в Новгороде! Он приезжал.

— В сорок четвёртом году?

— Да, приехал тайно, скрывался… Забрал с собой Ларису и уехал. Одну ночь переночевал. Мы только вернулись из эвакуации и ещё прописаться не успели.

— Куда же он уехал? — Русинов едва сдерживал волнение.

— Не сказал, — вздохнула Ольга Аркадьевна. — Когда появился — сразу предупредил, чтобы ни о чём не спрашивала. Мы и не спрашивали. Догадывались… Он так сильно постарел, похудел. От прежнего половина осталась. Сказал, что приехал за дочерью. А Лариса его совсем не помнила и всё у меня спрашивала — это правда мой папа?.. Я потом так жалела, что отпустила Ларису, да как было не отпустить? И ни одного письма! Думала, после войны напишут. Нет… Потом, когда Сталин умер, думала, когда Хрущёв пришёл… Видно, в живых нет. Так бы-то написали, приехали…

— Искать не пытались? — воспользовавшись паузой, спросил Русинов.

— Как не пыталась? — затосковала она. — В пятьдесят девятом году подала на всесоюзный розыск по линии растерявшихся в войну родственников. Год ждала — ничего… Потом в шестьдесят шестом заболела и дала объявление через газету. Помните, печатали списки «Отзовитесь!» и рубрика была — «Эхо войны»? В центральных газетах пять раз печатали… И приехал ко мне один молодой человек. Ласковый такой, вежливый. Я сразу поняла, откуда он. И давай меня выспрашивать, что мне известно про брата, про племянницу. Да ничего, говорю, не известно, потому и на розыск подала. А он и спрашивает: как это мы могли растеряться с Ларисой, когда из Чувашии выехали вместе и под бомбёжки не попадали? Чаще-то терялись, когда ехали в эвакуацию… Мне солгать пришлось. Говорю: Лариса на фронт хотела, а её не брали. И когда ехали в Новгород, на какой-то станции остановились рядом с военным эшелоном. Она будто бы за водой побежала, а сама, наверное, в этот эшелон попросилась. Или солдаты затащили… Тогда бывало всякое… Молодой человек ушёл, а я после него уж больше не искала, боялась.

— Думаете, он был из КГБ? — поинтересовался Русинов.

— Я не думаю, я знаю, — уверенно заявила Ольга Аркадьевна.

— Удостоверение показывал?

— Нет, мне и показывать не надо. Я человека и так вижу. Насмотрелась на них…

— А сам Андрей Аркадьевич хоть что-нибудь рассказывал? Не молчал же он всё время!

— Не молчал… — проронила она. — Мне Ларису жалко было отдавать. На моих руках выросла, как дочь… Я Андрюше и говорю, мол, ей же учиться надо и замуж пора. А уедет с тобой — что там станет делать? Если сам скрываешься, то и ей придётся… У Андрея только характер старый остался, смеётся: я, говорит, и выучу её, и работу найду, и замуж выдам! Такого жениха присмотрел!.. Потом он с Ларисой долго разговаривал, один на один. Не знаю, что наговорил, но она загорелась, засобиралась с отцом. Когда я их провожала — расплакалась…

Ольга Аркадьевна вытерла платочком слёзы и вдруг подняла на Русинова глаза, полные восхищения.

— Он мне одну вещицу подарил! На память! Это, говорит, тебе утешительница: когда затоскуешь — возьми в руку и зажми в кулак, и сразу станет хорошо. Игрушка такая… Я, дура, эту игрушку из рук не выпускала, когда Лариса уехала, — она снова оживилась. — А ещё знаете что сказал? Ей-Богу, как вспомню, мне так странно становится! Не переживай, говорит, сестрёнка, война кончится весной сорок пятого года. И начнётся снова только через сорок лет. Число «сорок», говорит, число роковое… И предупредил, чтоб никому об этом не рассказывала.

— «Сорок» значит «со роком», — задумчиво проговорил Русинов. — Он был прав… А откуда он знал — не сказал?

— Нет, не сказал, — вздохнула Ольга Аркадьевна. — Я же не спросила. Он же любил болтать, думала, успокаивает меня, чтобы за Ларису не переживала. Когда война кончилась — вспомнила. Угадал ведь! И когда эта перестройка началась — опять вспомнила… Только и слышу — там война, там война! Погляжу кругом — вроде мир, а люди гибнут… Что было не спросить, когда новая война кончится? Наверное, Андрюша знал. Когда человек живёт в опасности, между жизнью и смертью, ему многое открывается. Он ведь явился-то к нам как с того света. И если бы не игрушка эта… А так достану её, посмотрю — нет, не приснилось!

— Покажете мне игрушку? — попросил Русинов.

— Покажу, — пообещала она и повела его в свой утешительный дом.

Русинов долго рассматривал маленькую — помещалась в ладони — нефритовую обезьянку и ощущал, будто прикасается к иному миру. Она была выточена руками большого мастера, и ещё тогда, не зная подлинного возраста этой вещицы, он понял, что игрушка-утешительница явилась на свет откуда-нибудь из кургана или городища. Скорее всего, это был домашний либо путевой божок, но не детская забава. Он мысленно перебирал все знакомые культуры и культуры, в которых бы обезьяна почиталась как кумир, и не мог вспомнить. Возможно, в каких-нибудь мелких африканских культурах и существовал такой бог, но откуда же она появилась у Андрея Петухова?

— Возьмите её себе, — неожиданно сказала Ольга Аркадьевна. — Я теперь здесь живу, утешилась… Только у меня просьба к вам: если что узнаете об Андрее или Ларисе — сообщите мне. Лариса, может быть, и жива ещё… Хотя у меня подозрение есть. Их могли арестовать в сорок четвёртом, по дороге…

Русинов пообещал, что непременно выполнит её просьбу: нефритовая обезьянка согревала ладонь и в самом деле утешала…

Он счистил с божка слабообожженную глину. Отёр пыль и спрятал в карманчик с замком-«молнией», где хранился кристалл КХ-45. Время было около полуночи, а он не находил себе места. Дождавшись, когда в избе погаснет свет, он вошёл во двор и, прежде чем выключить станцию, постоял, в надежде, что Ольга выйдет и попросит его об этом. Она не вышла…

Перед рассветом Русинов всё-таки заснул и сразу же увидел сон, будто ему подарили молодого, с большими рогами быка. И надо его вести куда-то далеко, через деревню, а верёвка короткая — не ухватиться. Он кое-как повёл его по улице, залитой множеством мелких светлых луж, — будто только что прошёл летний дождь. И вдруг бык сорвался и побежал к другому, точно такому же, — назревала драка. Тогда Русинов запрыгал через лужи, чтобы не намочить босых ног, встал между быками и попытался ухватить своего за повод. Однако чужой разогнался и вонзил рога ему в спину…

Русинов проснулся от боли и сразу же увидел перед собой Ольгу. Яркое утреннее солнце, вывалившись из-за хребта, пронизывало сетчатые стенки палатки тончайшими лучами. Он с трудом пошевелил головой: боль, словно огненная спица, прокалывала основание черепа и позвоночник между лопаток. Вчерашние земельные работы не прошли даром…

1 ... 29 30 31 32 33 34 35 36 37 ... 122
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?