Нет, Уилл никогда этим не интересовался.

– А вот Мечников обнаружил, что тамошние жители отличаются завидным долголетием. Конечно, им далеко до Старого Парра, но ведь он был счастливым исключением, не правда ли? Массаль и Мечников, проведя скрупулезнейший статистический анализ, выяснили, что дикие болгарские горцы в среднем живут больше, чем все прочие люди планеты. А знаете почему?

Коротышка не ждал ответа – уж это Уилл, понемногу оправившийся от стыда, отлично понимал.

– Йогурт.

– Что?

– Йогурт. – Доктор просиял тонкогубой триумфальной улыбкой. – Вот в чем ключ. Йогурт, мистер Лайтбоди, составляет основу болгарской диеты. В этом продукте содержится дружелюбная бактерия Lactobacillus bulgaricus. Эти организмы изгоняют прочь всю патогенную ядообразующую флору – например, В. welchi и Proteus vulgaris, которые так любят селиться в пищеварительном тракте, ослабленном мясоедением. То есть это именно ваш случай. Мы меняем флору – вот чем мы здесь занимаемся.

Под воздействием этого потока информации и экстраординарных переживаний, выпавших на долю Уилла за последние сутки, он начисто лишился способности критически смотреть на вещи. Он чувствовал себя жалким комком безжизненной материи, какой-то протоплазмой, зажатой меж поручней физиологического кресла – в маленькой комнате с высоким потолком, затерянной в недpax большого кирпичного здания. Лайтбоди не знал, плакать ему или смеяться.

Доктор резко обернулся к секретарю:

– Дэб, режим и диету для мистера Лайтбоди, пожалуйста.

Потея и пыхтя (из нагрудного кармана торчит банан, воротничок врезается в шею), Дэб проковылял через комнату и протянул доктору два листка, сплошь покрытые машинописным текстом.

– Так-так, – пробормотал Келлог, разворачиваясь. – Ну-ну. Значит, первые три дня мы подержим вас на семенах псиллиума и на хидзикии. Псиллиум вы будете принимать как лекарство. Считайте это предписанием врача, сэр, и извольте не спорить с диетологами. Псиллиум гигроскопичен, то есть он поглощает воду и расширяется в вашем желудке, очищая его по мере продвижения. Представьте себе целую армию маленьких дворников, вооруженных метелками и вениками. То же самое относится к хидзикии. Это японская водоросль, о ценных качествах которой мне сообщил доктор Томода из Императорской школы медицины в Киото. Отлично усваивается организмом. Это все равно что съесть помело, которое отличнейшим образом вычистит вас изнутри. Ну а после этого мы посадим вас на молочную диету.

Уилл ничего не понимал. Йогурт, молоко, какие-то водоросли. А есть-то он что будет?

– На молочную диету?

– Да, именно. Я еще забыл вам объяснить. Йогурт по большей части мы будем вводить в вас через прямую кишку. Так сказать, предпримем атаку с двух направлений.

Доктор сделал паузу и хмыкнул, давая возможность слушателям оценить шутку. Дэб немедленно захрюкал в ответ, однако звук получился не слишком жизнерадостным.

– Здесь бесценную помощь нам окажет сестра Блотал, – продолжил доктор. – Дважды в день, в дополнение к вашим обычным клизмам, вы будете получать промывание кишечника. Будем вводить вам сыворотку и Lactobacillus bulgaricus. Это и есть йогуртные бактерии. Нам доставляют их из Болгарии – в другом месте они не водятся. Со временем мы удалим все вредоносные бактерии из вашего пищеварительного тракта и населим его здоровой, стимулирующей флорой, которая поможет вам идеальным образом переваривать пищу. Строго соблюдайте диету, не нарушайте режим, и ваш желудок придет в норму. Три месяца, мистер Лайтбоди. Через три месяца, сэр, вы почувствуете себя заново родившимся.

Аудиенция подходила к концу, и уже одно это повысило Уиллу настроение. К тому же забрезжил слабый свет надежды – сияющее видение очищенного кишечника и усмиренного желудка. Лайтбоди поднялся на ноги и даже предпринял попытку пошутить:

– Так, значит, через три месяца я окажусь на Пути к благоденствию?

Едва эти слова были произнесены, как Уилл понял, что совершил какую-то ошибку. В комнате вдруг стало очень тихо. Доктор одеревенел, Дэб опустил глаза и попятился в угол.

– Что такое? – смущенно улыбнулся Уилл. – Я сказал что-то не так?

Повисла зловещая, леденящая пауза.

– В нашем заведении, сэр, не говорят пошлостей, – наконец произнес доктор, поджав губы. – Жалкий, дешевый лозунг! К тому же изобретенный личностью, которая, которая…

Впервые за время беседы Келлог запнулся, не в силах подыскать подходящее по смыслу слово. Изменился даже цвет его лица: из беззаботно-розового и цветущего вдруг сделался злобно-багровым, как поджаренная и готовая лопнуть сарделька. И тут Лайтбоди сообразил: Путь к благоденствию! Это вовсе не лозунг Санатория – совсем напротив, это лозунг Чарльза Уильяма Поста. В каждой двадцатипятицентовой коробке пережженного порошка, гордо именуемого «Заменителем кофе», непременно находился маленький хвастлизенький буклетик, призывающий к оптимизму и коротко излагающий духоподъемную историю о том, как «Капитан» разбогател и достиг благоденствия. Именно так – «Путь к благоденствию» – памфлетик и назывался. Эти волшебные слова знал каждый житель Америки, вне зависимости от пола и возраста.

Итак, Лайтбоди совершил faux-pas, но так ли уж он был виноват? До тех пор, пока Элеонора не поддалась чарам великого доктора, все эти сторонники здорового питания, отрубей и сыроедения, а также всякие прочие антививисекционисты, индийские факиры и нудисты были для Уилла на одно лицо.

– Да-да, – пробормотал Лайтбоди. – Чарльз Пост.

Доктор воспламенился еще пуще. Он сорвал со лба козырек и швырнул его на стол, словно рыцарскую перчатку.

– У нас запрещено произносить это имя! – прогремел Келлог, чеканя каждое слово. – Раз и навсегда.

Лайтбоди хотел извиниться, сказать, что он ни в чем не виноват, никого не хотел обидеть, просто перепутал, но Келлог не дал ему времени для оправдания. Сердито дернул головой и громко позвал сестру Блотал.

Открылась дверь в дальнем конце кабинета, и в комнату, громко топая, ворвалась громоздкая, длиннорукая, паклеволосая уродина. Она улыбалась, но не мило, как сестра Грейвс, и даже не деланно, как миссис Стовер; нет, улыбка сестры Блотал была самоуверенной, жесткой, пожалуй, даже жестокой.

– Слушаю вас, доктор.

Келлог взял себя в руки и, надо сказать, справился с этой задачей довольно быстро. Голос его выровнялся, стал бесстрастным:

– Курс лечения мистера Лайтбоди определился. Я прописываю ему полный курс очищения желудка с последующим вводом бактериальных культур. После этого отведете его ужинать и объясните миссис Стовер, что до пятницы пациент будет находиться на очищающей диете. Впрочем, миссис Стовер и так получит полную инструкцию.

Итак, освобождение наступило, вердикт был вынесен, но совсем не тот, на который надеялся Уилл. Он-то думал, что попадет в мягкие, нежные руки сестры Грейвс, а вместо этого угодил в лапы этой фурии.