— Видал, — кивнул он. — Молодой был дракон, да еле ноги унес.

— Страшно? — спросил Ливий.

— Немного. Обидно было, что сам там был. Может, и убили бы его, — сказал Сидриг.

«Вот как, значит. Бахвалится? Или и правда не сильно боялся?», — подумал Ливий и спросил:

— А в ущелье тоже дракон кричит?

— Точно не врешь. Был ты в ущелье. Отсюда не слыхать. Не дракон это. Никто не знает, что это за крик, да не драконий точно. Боятся его, даже ошэтэги. И в жуть вгоняет любого, кто услышит.

«Сидриг слышал. И боялся. А дракона — нет», — подумал Ливий. Так же подумали и остальные северяне. То, что скрывалось в ущелье, было для матерого северного воина намного страшнее дракона.

— Сам какими судьбами в Пустеване? — спросил Сидриг.

— Проходом в Ульвир. И с шаманом вашим повидаться надо, — честно ответил Ливий.

— А чего в бане тогда сидишь?

— Да что я, упустил бы такое удовольствие?

Сидриг улыбнулся.

— Поговоришь с шаманом, раз тебе надо! Вой ты достойный! Говоришь, с шаманом Бьернхувуда виделся? Значит, и с нашим можешь!

— Хорошо, — кивнул Ливий. Если бы и в Пустеване пришлось проходить какие-нибудь испытания, Ливий, вполне возможно, просто пошел бы в Ульвир.

— Дальше париться будем? — спросил Сидриг. — Засиделись в «Кровавой».

Ливий и сам чувствовал, что ему достаточно. В «Кровавой» он пробыл полтора часа, и тело будто горело изнутри. Зато Ливий понимал, что тело неплохо развилось. Чтобы достичь такого же эффекта, пришлось бы тренироваться целый день.

Бассейн тоже оказался непростым. Окунувшись в него, Ливий почувствовал, как его начинает окутывать холод. Не резко сменяя жар, как в Зелье Двух Стихий, а постепенно, вытесняя эффект парилки. И это тоже помогало развитию.

— Чем дольше в парилке просидишь, тем лучше бассейн поможет, — сказал мужик рядом.

Вдруг у входа кто-то закричал.

— Что происходит? — удивился Ливий.

— Сейчас узнаем, — ответил мужик и пошел ко входу, чтобы вернуться через минуту.

— Ливий, там твои вещи пытались украсть.

Заявление повергло в шок всех, кто сидел в воде. Всей толпой мужики пошли ко входу, где быстро оделись. Ливий полез в рюкзак — и правда, клинков из ребер ошэтэга в нем не нашлось.

— Твое, — сказал северянин, протягивая клинки.

Как оказалось, вор вошел в раздевалку, где и увидел рюкзак. Из него он взял самое ценное, вложив клинки в свои ножны и оставив собственные мечи под лавкой. Вором оказался житель Запада. Стоило ему выйти из бани, как он тут же попытался сбежать.

Поймали его на мосту. И Ливий шел туда с доброй половиной Пустевана, чтобы посмотреть на казнь.

— Сделал страшное. Украл! — сказал мужчина, который размерами превосходил и Велека, и Бернарда. «Неужели вождь?», — подумал Ливий.

— Вниз! Вниз! Вниз! — начали скандировать северяне, а вор, молчаливо стоявший в окружении вооруженных людей, резко побледнел. Его ноги были переломаны. Может, для того, чтобы не сбежал. А может, для того, чтобы не сбежал уже там, внизу…

— Вниз, — кивнул вождь. Вор успел разве что закричать: испуганно, почти по-звериному. Схватив кочевника за руки и ноги, северяне кинули его вниз с моста — прямо на дно ущелья, которого Ливий даже не видел.

— Продолжим париться? — буднично спросил Сидриг, и Ливий немного неуверенно кивнул в ответ.

* * *

— Пятнадцать таблеток аркюса, — сказала девушка на входе. Ливию пришлось отдать их.

Почему баню называли «Соснвоой», становилось понятно сразу. Стоило войти внутрь, как в нос ударил сильный запах хвои. И это — в раздевалке. Когда Ливий вошел в общий зал, в котором даже не было бассейна, запах стал гораздо сильнее. Что уж говорить о парилке, в которой Ливию едва не стало дурно? Хотелось даже отключить часть обоняния, но Волк сдержался и просто уселся на скамью вместе с мужиками.

«Интересные у них порядки», — думал Ливий, вспоминая, как кочевника кинули вниз. Кого попало в «Кровавую» не пускали. Значит, кочевник был идущим. Мог он пережить падение? Вполне себе. Вот только внизу его могла поджидать совсем другая смерть. Почему-то Ливий был уверен: кочевник — не жилец. Казалось бы, ну упадет в ущелье, подлатает ноги, взберется по скале. Но что-то подсказывало Ливию, что внизу кочевника уже ждали.

Жар в «Сосновой» был слабее, чем в «Кровавой». Вот только вместе с запахом в тело Ливия попадала ярь. И впитывалась она так легко и непринужденно, что Волк с удивлением заметил, как хорошо развивается его тело. К сожалению, стоило захотеть направить ярь в Ядро, как энергия сразу становилась неподатливой. А в тело — пожалуйста. И в Ядро тоже, но на общих правах, как в любой другой орган. Короче, всем — по чуть-чуть.

— А ну, Ливий, ложись на лавку!

— Что?

— Ложись, ложись, спиной наверх.

Пожав плечами, Ливий так и сделал. Он знал, что в банях принято бить вениками. Вот только мужики держали совсем не веники, а сосновые ветви. И Ливий очень сомневался, что в их руках — самая обычная сосна.

«Ух!», — только и подумал Волк, когда ветвь хлестко ударила его по спине. Ливий чувствовал, как на коже появляются сотни небольших красных полосок. Сделать такое с Телом Дракона — ох как непросто. Но Ливий не стал сопротивляться.

Уже спустя полминуты спина, задница и ноги Волка были красными. Тело не просто покраснело от ударов, нет. Все эти полосы, которые теперь плотно покрывали тело Ливия, были отметинами от ударов. Если бы Волк был, например, Экспертом, те же самые удары оставили бы на нем тысячи шрамов.

Ливий перевернулся, избиение продолжилось. В стороне осталось только мужское достоинство, которое мужики бить не стали. И Ливий был им за это благодарен.

Зачем все это делали, Волк понял сразу, ведь чувствовал, как тело наполняется силой. Кожа становилась прочнее, а через удары энергия проникала и в плоть. Если вдыханием хвои Ливий развивал себя изнутри, то удары позволяли хвойному аромату проникать в тело снаружи. И без избиения ветками «Сосновая» была эффективной. Избиение вывело эффективность на новый уровень.

А потом Ливий отыгрался на мужиках. После того, как все, включая Сидрига, были исполосованы ветками, мужики просто расселись по лавкам и стали пить из бочонка пива. Откуда этот бочонок вообще взялся, было для Ливия сплошной загадкой.

Волку