До Зимнего я вместе с верным оруженосцем-андроидом топали пешком, миновав почти два десятка контрольных пунктов. Идти, в общем-то, недалеко, не более полукилометра по прямой, но все одно дорога по набережной заняла полчаса. Всеобщая суета кажется неупорядоченной, людей в гражданской одежде не видно – я являлся исключением, отчего вызывал подозрение у офицеров службы охраны. Справа, на Неве, покачиваются на волнах полицейские и военные катера, хорошо различимы установленные на противоположном берегу черные платформы ракетных систем ПВО – установка «Кондор» может сбить любую цель, самолет, боеголовку баллистической ракеты, автоматический зонд и так далее. Эх, нам бы на Гермес таких «Кондоров» штучек триста завезти, но не получится – чересчур сложная электронная начинка…

Эта грустная прогулка запомнилась мне очень резким, невероятно холодным и пронизывающим ветром со стороны залива. Да, светило солнце, была середина июня, однако я моментально промерз до костей. Никогда раньше в столице не было такого ветра, ледяного и до странности постоянного. Или мне это показалось?

В Зимнем и Генштабе пришлось провести целые сутки, с утра до утра. На борт «Франца» я вернулся с тяжелой информационной контузией и в состоянии, близком к нервному срыву. Разумеется, я знал, что положение тяжелое, стремительно надвигающийся из черной глубины космоса враг разрушил значительную часть наших предварительных планов, стратегию Эвакуации немедленно пересмотрели – «аномалия» двигалась слишком быстро, а значит, мы могли потерять еще около пятидесяти миллионов человек, внесенных в приоритетные списки. Форсированные темпы операции «Одиссей» и колоссальные расходы поставили нас и союзников на грань экономического краха, отношения с другими великими державами окончательно испорчены, США отозвали посла. Экспорт и импорт сократился до нуля, начался резкий спад производства – наиболее высокотехнологичные предприятия эвакуированы, государственные заказы отменены, взрыв инфляции ожидается со дня на день, и тогда не поможет никакое жесткое государственное регулирование экономики, всё рухнет и начнется хаос.

Меня начало познабливать еще утром, когда мы с Мишей и адмиралом Бибиревым устроили своеобразный «прощальный завтрак», во время которого обговорили некоторые частные вопросы, касавшиеся исключительно проблем Гермеса – выносить на публику темы подобного рода мы не решались. Во-первых, люди не поверят в реальное существование Чужаков, а если такое и случится – забот не оберешься. Во-вторых, есть надежда, что мы все-таки сумеем вступить с Чужаками в контакт и получить с этого определенный гешефт: технологии, новые сведения об устройстве Вселенной и так далее – даже после Катастрофы у нас останутся конкуренты, одни только американцы способны вывезти на Афродиту до ста пятидесяти миллионов человек, и это не считая других космических держав…

Ну и в-последних: незачем выносить сор из избы. Абсолютный контроль за Гермесом принадлежит нам и немцам, конкуренты сумели переправить в «бесперспективную» систему Вольф-360 лишь крайне ограниченный контингент войск и несколько тысяч переселенцев. Русско-германская военная администрация, кстати, приняла интересное решение, отдающее самым черным юмором: американцам и переселенцам из Халифата были выделены земли по соседству, на полуострове Бофор – посмотрим, как они уживутся. Консул США пытался было протестовать, совершенно справедливо утверждая, что земель в центре материка Новый Квебек более чем достаточно и хватит на всех, однако никаких действенных рычагов воздействия на союзников у него не было – военной силой не пригрозишь, а численность колонистов за последние месяцы возросла всего на двенадцать тысяч человек. С тевтонской мощью не поспоришь, немцы перебросили на Гермес уже тридцать дивизий, и это не считая русских войск в Юрге, на соседнем континенте.

…«Франц» запросил разрешение на взлет и через двенадцать минут покинул земную атмосферу. Я решил было поспать, но искусственный разум корабля неожиданно сообщил, что разгон до точки входа, ведущей к Вольфу-360, откладывается, и посоветовал пристегнуться – через две минуты мы совершим внутрисистемный прыжок к Марсу.

– Марс? – не понял я. – Какой еще Марс, почему? Зачем?

– Вас, доктор, пригласили в гости, – доложился ИР. – Пришло сообщение с «Кидонии»…

Вот даже как? Удав наверняка засек прибытие «Франца» в Солнечную систему и решил, что настало время пообщаться – прежде мы были знакомы лишь виртуально и через его очаровательную дочь. Что ж, буду рад поговорить, человек он очень интересный и умный. Надеюсь, мое присутствие на Гермесе сейчас не требуется, а если что случится, Анна или Коленька мигом свяжутся со мной по линии Планка.

– Принимайте решение, – напомнил о своем существовании ИР. – Двигатели лабиринтной ступени активированы, мы в районе точки перехода.

– Давай на Марс, – согласился я. – Только осторо-о…

Корабль тряхануло, у меня перед глазами засверкали искры и появилось мерзкое чувство тошноты – «Франц» за долю секунды преодолел в искривленном пространстве расстояние, превышающее сто тридцать миллионов километров, вынырнул рядом с планетой и сразу начал снижение.

– Нашатырь в аптечке поискать? – участливо поинтересовался Сигурд, наблюдая за моей перекошенной и позеленевшей физиономией. – Блевать не будете, доктор?

– Заткнись, – простонал я. – Чурбан бесчувственный! Ненавижу внутрисистемные прыжки…

– Да, путешествовать в пространстве через точки сингулярности куда приятнее, – отозвался андроид. – Надеюсь, рано или поздно мы освоим эту технологию…

– Мы – это кто?

– Люди, кто же еще.

– Твоими бы устами да медок хлебать… Франц, умоляю, обойдемся без высшего пилотажа, веди ровнее!

– Сейчас мы в зоне атмосферного вихря, – откомментировал ИР. Болтанка лишь усилилась. – Подождите две минуты, в нижних слоях атмосферы будет поспокойнее.

Однако корабль пошел ровно, лишь когда нырнул во тьму долины Маринера, колоссального разлома, протянувшегося на несколько сотен километров от равнин Фарсиды до кратера Галилея. Где-то здесь и скрыто логово Удава, отлично оснащенная база и собственная верфь – именно там и был построен «Франц-Иосиф», уже целый год являющийся нашим домом, уютным и привычным.

Судно приняли через огромный шлюз, причал был прорублен в теле скалы. Казаков, побывавший в «Кидонии» полтора года назад, не без доли восторга рассказывал о великолепии удавовской «дачи» – тут тебе и искусственная биосфера, и золотые рыбки в аквариумах, и заросли экзотических растений. Ничего даже близко похожего я здесь не обнаружил: «Франц» убедился, что окружающая среда не агрессивна, выдвинул трап, внизу меня встретил брат-близнец Сигурда, такой же андроид серии «Эрвин-II» и молча проводил к лифту. На жилых уровнях голые стены – никаких цветов и птичек, только металлические ящики, бумажный мусор на полу, резкий свет ламп да тихое гудение систем вентиляции. Впечатление угнетающее, база кажется нежилой.

– Подождите здесь, – тихо сказал андроид, оставив меня в совершенно пустой комнатке. Только два стула и складной столик. – Борис Валентинович подойдет через минуту.