хватит! Идеальное решение было под рукой, но я снова все испортила. В выбранный мной день мать примчалась с работы домой – забыла какие-то важные бумаги. Она юрист. Не думаю, что она когда-нибудь меня простит. Она возится с разорившимися, отчаявшимися людьми, и то, что у нее отчаявшаяся дочь, наводит ее на мысль, что она потерпела поражение как мать. Глупость, конечно, но Тейлор все знает. Я хотела, чтобы вы тоже узнали. Мне важно ваше мнение.

Я ошеломлена такой откровенностью, но знаю, что последнее, что сейчас нужно Келли, – это банальное сочувствие.

– Ты потрясающе сильная, Келли. Ты – сильная женщина, побывавшая в аду и вырвавшаяся оттуда. Раз ты это пережила, то переживешь и все остальное. Полагаю, сейчас твоя проблема в том, как быть дальше?

Она опускает голову и смотрит вниз, возя ногами в траве.

– Так и есть. Я не могу торчать здесь вечно, как бы мне ни хотелось.

Это сказано звонким голосом, и я испытываю огромное облегчение. Я нашла правильные слова в правильный момент. Неважно, случайность это или верный выбор, главное – улыбка на ее лице и бодрый голосок.

– Меня таскают по психологам и по докторам, но у меня нет депрессии, Ферн. Я стыжусь того, что натворила, но понимаю, что достигла в тот момент крайней точки. Бегство сюда должно было доказать мне самой, что я могу иметь дело с чужими людьми и не казаться им чудной. Здесь меня поддержали вы с Патрицией, потом Тейлор. Нико тоже молодец. Я говорила с ним всего два раза, но стоило сказать, что я хочу побыть здесь еще, как он пообещал потолковать с моими родителями. Я всю жизнь мучаюсь из-за осуждения родителей, считающих, что я никуда не гожусь, а здесь я на свободе, здесь я летаю на крыльях! Одна бабушка считала, что я никогда не сделаю ничего плохого. Вот кто меня баловал!

– Теперь твое будущее – чистый лист. Восхитительно! – Мой энтузиазм непритворен, я действительно считаю, что пути назад для нее нет, опасность миновала. Следующие шаги станут решающими для ее исцеления.

– Да. Но после разговора с Тейлором я не стану торопиться. Проведу здесь еще пару недель, если уговорю родителей. Тейлор тоже одиночка, мне хочется его расшевелить. Как вы, Ферн, расшевелили меня.

– Я не психотерапевт, Келли. Просто у меня есть младшая сестра, она всего на год старше тебя. Мир порой бывает страшным. Иногда мы не знаем, как нам поступить. Жизнь состоит из испытаний и ошибок, она – болезненный процесс. Но каждому нужен кто-то, с кем можно всем поделиться, тем более если этот кто-то пережил примерно то же, что и мы.

– Повезло вашей сестре! Надеюсь, она ценит вас. Можно мне будет взглянуть на вашу картину? Знаю, вы только-только ее начали, но все равно, можно?

В этот необыкновенный день я склонна всем отвечать утвердительно. Это место – природный источник духовного здоровья. Я это не вполне понимаю, в отличие от Келли, не говоря о Нико и Сеане.

Мой год здесь пройдет не зря. Сегодня Келли продемонстрировала мне, что у меня есть два достоинства, которые я раньше не очень ценила. Первое – умение слушать, второе – естественный инстинкт, позволяющий мне ободрять людей и вселять в них оптимизм. Потому, наверное, я и пошла работать в кадровую службу. Сложность человеческой натуры не составляет для меня тайны, как и важность коммуникации – способа устранять постоянно возникающие проблемы.

Мне бы еще решить проблему Эйдена… В нашем случае коммуникация все только ухудшает.

* * *

– Как провели день? – спрашиваю я Нико, подавая ему чашку кофе. Он благодарно берет ее и ставит на стол рядом со своей «зеленой» картиной – садом с буйством листвы.

– И так, и сяк. Получил кое-какие неприятные известия, а с другой стороны, нашел, надеюсь, подходящего человека.

– Поздравляю с последней, хорошей половиной. Прежде чем вы опять возьметесь за кисть, я хочу задать вам вопрос, который может нарушить ваши планы.

Он выжидающе смотрит на меня:

– Проблемы?

– Не совсем. Я о Келли.

Он щурится:

– Я должен напрячься?

– Нет. С Тейлором все в порядке. Вы были правы. Я не знала о его беде. Он поделился ею с Келли. Их сближает пережитое, а не взбалмошная, мимолетная страсть. Но у Келли искания, ей нужно встать на ноги. Дома у нее, судя по всему, сущее поле боя. Знаю, она еще очень молода, но она уже понимает, до чего трудно выживать, когда из головы не выходят мысли том, что пора опустить руки. Я несу бессмыслицу?

Он пожимает плечами:

– Давайте дальше.

– Ей бы помогло, если бы она могла остаться здесь на какой-то должности. Знаю, вы задумали превратить комнату ремесел и рукоделия в гимнастический зал и центр медитации. Согласна, сейчас эта площадь простаивает. Я смотрела сегодня презентацию Ди-Ди; она будет вас просить позволить мне помогать ей на следующей неделе. Думаю, от этого был бы прок, главное, найти альтернативное место. Каждый может подобрать себе что-то по душе, а занятие превратится в коллективное, если вовлекать не только самых умелых. В тяжелых ситуациях помогает оригами. Мы с Келли действительно увлеклись этим занятием, хихикая как школьницы. Но из этого не следует, что оно не сплачивает – очень даже сплачивает. Келли вполне могла бы вести такие занятия. И еще: раз Тейлор нашел общий язык с ней, почему бы ему не заняться музыкой с другими гостями?

Нико балансирует на краю табурета, выставив вперед одну ногу, и не сводит взгляда с моего лица.

– При одном условии: вы будете за ней приглядывать. Ди-Ди слишком загружена, я знаю, как ей трудно. Предлагаю вам с Келли объединить усилия на следующей неделе. Посмотрим, что из этого выйдет.

Я готова броситься ему на шею, но ограничиваюсь тем, что спокойно приподнимаю одну бровь и киваю в знак согласия.

– Вот и договорились. Не возражаете, если теперь я вернусь к работе? – спрашивает он мою спину, потому что я отвернулась, чтобы снять покрывало со своего холста.

– Конечно. Я займусь тем же самым.

Ему не дает ответить проснувшийся телефон. Я оглядываюсь и вижу, как он проверяет, кто звонит, потом подносит телефон к уху и удалятся к себе в чулан.

Я не любительница подслушивать, просто стараюсь не шуметь. Он говорит по-испански, совсем другим тоном, чем со мной: чувственно, почти в поэтическом ключе, и при этом весело. Я сильно удивлена.

Мне нужна чистая тряпка, поэтому я на цыпочках подхожу к двери. Нико опирается о стеллаж, стоя спиной ко мне, но я готова поклясться, что он, говоря, улыбается.

Разговор приближается к концу.

– Eres demasiado amable, mi bella Marquesa.

Про «красавицу маркизу» мне более-менее понятно. Amable – добрая? Судя по его тону, он услышал добрую весть. Он воркует, как будто соблазняет, неожиданно интимным, сексуальным голосом.

Я пячусь от