впитывается, поэтому любой дождик создает проблему: все сразу вязнет в грязи. В январе-феврале стоит невыносимая жара, работать невозможно. Это невероятная, легендарная глушь, до ближайшего городка Роксби-Даунс больше двухсот семидесяти километров.

– Вот это приключение, Эйден! Ты не жалеешь, что туда отправился?

Говоря это, я вхожу в мастерскую.

– Честно говоря, нет. Такое случается раз в жизни, хотя, с другой стороны, уехать оттуда было облегчением. Я поддался уговорам, не представляя, какая это дыра. Не беспокойся, все это уже позади.

Я смеюсь и одновременно жалею, что не могу прямо сейчас дотронуться до его лица, такого знакомого. Сейчас мне пригодилось бы это прикосновение. Пусть знает, как сильно я желаю ему получить побольше положительных эмоций, пускай для меня это постоянный источник тревоги.

– Рада это слышать. Развлекайся! Ханна сказала мне, что ты в порядке, хотя ты ее здорово напугал.

Ему хватает совести стыдиться своего неудачного решения.

– Каждый мужчина, наверное, втайне мечтает о чем-то захватывающем, хочет хотя бы недолго побыть Индианой Джонсом. Что ж, урок усвоен. Теперь я намерен посмотреть достопримечательности и, возможно, поработать волонтером. Еще не знаю где, пока только осматриваюсь…

Его прерывает настойчивый стук.

– Я сейчас, Ферн.

Экран его ноутбука повернут так, что дверь мне не видна, слышны только негромкие голоса. Он быстро возвращается с довольным выражением лица.

– Джосс как раз сейчас ведет переговоры с агентством помощи и зовет присоединиться меня. Жаль, конечно, милая, но путешествие может продолжиться… Замечательная мастерская! В следующий раз покажешь мне то, над чем трудишься. Люблю тебя, скучаю. Береги себя.

Конец разговора.

– И я скучаю, – говорю я в уже погасший телефон. Мои слова эхом разлетаются по комнате.

Я чувствую себя одиноко, будто из меня вышел весь воздух. Мне так хотелось прямо сейчас поделиться с ним своей радостью!

Тяжело вздохнув, я перебираю контакты и выбираю Джорджию. После нескольких звонков экран загорается.

– Привет, Ферн! Как поживаешь, подруга? Как мне тебя недостает! Стив на этой неделе совершенно невыносим. Такое ощущение, что у меня не двое, а трое детей.

Ее жалобы на Стива почему-то меня бодрят.

– Я в порядке, спасибо. Рада слышать твой голос. Хотя, если честно, я здесь уже прижилась.

– Что это там за картина?

Я оборачиваюсь. Деревенский пейзаж уже дописан.

– Это работа художника, хозяина этой базы отдыха. Он только что ее дописал. Это масляная краска, она долго сохнет.

– Красота, Ферн. Не знала, что ты будешь проводить время со знаменитым живописцем! – восклицает она, сверкая глазами. – Он рядом?

– Нет, сейчас я одна. По выходным здесь тишь да гладь, занятия проводятся с понедельника по пятницу. Сейчас Нико встречает в аэропорту новеньких. Потом он проведет для них экскурсию.

– Нико? Ну-ка, ну-ка, я жажду подробностей!

– Сейчас покажу.

Она подносит телефон к глазам, чтобы лучше рассмотреть обстановку. Я вращаю телефон, демонстрируя ей панораму.

– Глазам не верю! Он всегда разрешает тебе находиться там в его отсутствие?

– Это еще что! Вот, полюбуйся! – Я слегка наклоняюсь и, держа телефон на вытянутой руке, чтобы оставаться в объективе, встаю рядом со своим проектом. – Знакомься, мое первое полотно. Пока что смотреть почти не на что, я тружусь над набросками, прежде чем набраться уверенности. Я полна воодушевления, мне очень нравится этим заниматься.

На самом деле мое произведение пока что похоже на неопрятное пятно посреди белоснежного листа, но каждый мазок – бесценная наука, и я быстро учусь.

– Не многовато красного? – спрашивает Джорджия, задирая брови на лоб и слегка огорчая меня своей реакцией.

– Это только начало. Пока что я потратила на это всего семь часов. Сама понимаешь, как долго еще может продлиться эта работа. Нико трудился над своей деревенской улицей долгие месяцы. Заказчица картины – маркиза.

– Так он испанец?

– Да, из Андалусии.

– Ты проводишь с ним много времени в качестве его… ученицы? – Она вопросительно выгибает бровь.

– Официально я – волонтер, каждое утро я помогаю тем, кому это нужно. Первую неделю я провела на грядках в качестве бригадира маленькой компании. Еще помогала ремонтировать завалившийся сарай. На следующей неделе мое место будет в комнате ремесел и рукоделия. После обеда я могу посещать занятия по своему выбору, а здесь, у мольберта, могу появляться только в конце рабочего дня.

По ее лицу видно, что она удивлена.

– Как там Эйден? – спрашивает она со значением.

– Сначала он добывал опалы! Как я погляжу, ты не встречалась с моей мамой, а то бы она все тебе рассказала. Сама она узнала обо всем от Ханны только тогда, когда мы убедились, что он в безопасности. Им пришлось спасаться оттуда бегством в связи со спором об аренде, приведшим к разборке со стрельбой. Сейчас он в Аделаиде: планирует свой путь дальше.

Она корчит удрученную гримасу.

– Ну, вы даете! Предполагался веселый год, а вы променяли шило на мыло. Узнаю ли я своих любимых старых соседей, когда они вернутся домой?

– Твои соседи помолодеют.

– Это я так, для красного словца. Вы этого хотели? Похоже, сейчас каждый из вас идет своим собственным путем. Рада, что ты бодришься, рада, что вы приобретаете столько полезного опыта. Просто я откровенно тебе говорю, что сильно удивлена.

Жаль, что я дала волю тоске по дому.

– Эйдену всегда хотелось приключений, а меня тянуло спокойно рисовать. Теперь выясняется, что мне подавай не карандаш, а кисть. Поверь, Джорджия, это потрясающее чувство, для меня это лучшее из всего, чем я когда-либо занималась. Наконец-то я поняла, в чем заключается мое сокровенное желание.

Последние слова я произношу почти шепотом, а потом смеюсь над собой. Она удивленно расширяет глаза.

– Пока твое сокровенное увлечение – живопись, я готова привыкнуть к этой твоей творческой жилке. Кто бы мог подумать!

– Ты только взгляни на этот сад, Джорджия! Это он – источник вдохновения для моей первой картины.

– Сказать, что красиво, – ничего не сказать, Ферн! Вижу, ты расслаблена и счастлива. Но я не поверю, что ты не переживаешь за Эйдена и за родных, без этого ты – не ты. У тебя дома затишье. Все здоровы?

– Очень на это надеюсь. Мне звонят, пишут сообщения и мейлы. Мать с отцом переделывают свой сад, поэтому могут заглядывать к нам очень ненадолго. Когда они нагрянут с генеральной уборкой, ты сразу это поймешь: это будет выглядеть как переезд. Ты же знаешь мою мамочку!

– Знаю. Вот бы она сперва заглянула ко мне. Я бы позволила ей все сделать по ее усмотрению!

Понимаю Джорджию: ну не любит человек прибираться!

– А еще Ханна сообщила, что обручилась. Вряд ли Эйден в курсе, я не успела ему это сообщить. Зря он залез в глушь, это было ошибкой. Не беда, в конце концов до него дойдут все новости. Оуэн завершил тренировку на полигоне Солсбери-Плейн. Ему все понравилось, хотя он сбросил вес. – Я сама слышу в своем голосе тоску по родным. Не могу скрыть от самой себя, что душой я всегда с