Здесь гумилиаты отделены от вальденсов не только et, но и определительным предложением, которое к последним относиться не может, так как в 1199 г. могли уже начаться обращения гумилиатов, приведшие к актам 1201 года, а о возвращении в церковь вальденсов речь могла идти лишь в десятых годах XIII века. Если основываться на союзах vel, aut или seu, придется отожествлять гумилиатов с катарами, да заодно к катарам отнести и самих вальденсов. Чиполла приводит один документ, в котором мы находим: «Archipresbiter precepit dicte Domenico.. ut iret ad Domum umiliatum et catharorum seu pata-rum aut pauperum lianum»{91} и: «dictis ereticis seu umiliatis vel cazaris». Почему в буллах гумилиаты упоминаются рядом с вальденсами, я не знаю, но это не может служить лучшим аргументом в пользу Прегера, чем слабосильный союз vel. Точно так же ничего нельзя доказать тем, что хроники Ланская и Бурхарда сообщают о гумилиатах и вальденсах рядом. Оба источника определенно различают эти две секты. «Уже старел мир, — говорит Бурхард, — как родилось два ордена в церкви, юность которой обновляется, как юность орлицы. Эти два ордена, т. е. братьев миноритов и проповедников, были утверждены апостольскою кафедрою. Одобрены они были, вероятно, потому, что еще до сих пор продолжают существовать в Италии две возникшие некогда секты, одна из которых называла себя гумилиатами, другая лионскими бедняками». Рассказав о неудачной, по его мнению, попытке Бернарда Прима получить одобрение папы, хронист продолжает: «Владыка папа утвердил других подымающихся на их место, именовавших себя бедняками меньшими (Pauperes Minores)»… И ниже: «Считают что другие, т. е. проповедники, заступили место гумилиатов» — «Alii videlicet Praedicatores in locum Humiliatorum successisse creduntur»{92}. Очевидно, что Бурхард ставит гумилиатов рядом с вальденсами не потому, что считает обе секты за одну (напротив, он их различает), а потому, что старается показать отношение между папской политикой и еретическими движениями. Ланский же аноним упоминает о Вальде и гумилиатах под одним и тем же годом в силу одновременности обеих сект и их одинаковой судьбы.

Итак, есть только иллюзия аргументов в пользу отожествления гумилиатов-еретиков с вальденсами. Единственною основою подобного предположения являются congre-gaciones laborancium. Но необходимо ли для объяснения их возникновения в среде вальденсов прибегать к ничем не доказанной гипотезе о влиянии гумилиатов? Какие-то congregaciones трудового характера были и у катаров, а сама идея религиозно-промышленной конфрерии едва ли была монополизирована гумилиатами. Мы знаем мало о конгрегациях вальденсов, но гумилиатский дом не совсем к ним подходил. Условия существования еретиков не благоприятствовали переходу под их руководство поставленного на широкую ногу промышленного предприятия, экономически связанного с другими такими же, нуждающегося в правильной организации сбыта и в большом оборотном капитале. А такими предприятиями гумилиатские дома были уже в начале XIII в. В еретической среде могли существовать только зачаточные формы религиозно-промышленной конфрерии, а для объяснения их возникновения прибегать к гипотезе гумилиатского влияния нет уже решительно никаких оснований. Они скорее подводят нас к тому первоисточнику, из которого вышли и molendina и textoria катаров и domus{93} гумилиатов.

3. Возвращаюсь к анализу Послания ломбардцев. Ломбардцы руководили congregaciones laborancium и даже создавали новые. Вальд и французы были против. Почему? — Загорные братья видели в них какие-то черты, несовместимые с идеалами вальденства, и на предложения ломбардцев исправить все мыслимые в трудовых ассоциациях недостатки, отвечали требованием полного их уничтожения и разрыва с ними самой societas. Французы хотели, чтобы fratres ytalici не вмешивались в жизнь этих congregaciones; пределом их уступок было согласие на то, чтобы братья давали приходящим к ним и желающим продолжать трудовую жизнь совет, согласный с Евангелием, самое большее указывая на возможность ассоциации, но не настаивая на ней. Ломбардцы соглашались на всякие реформы конгрегаций, но при условии, чтобы они остались под их руководством. Надо думать поэтому, что основным мотивом протеста Вальда и его «избранных товарищей» было убеждение в несовместимости апостольской жизни и призвания с каким бы то ни было участием в экономической жизни, моральный ригоризм, чуждый ломбардской группе.

Оставляя пока в стороне вопрос о ministri, остановимся на догматических расхождениях обеих групп.

Мелким, казалось бы, но характерным фактом является положение Вальда и Вивета в памяти обоих братств, из которых французское прямо помещает их в рай, а ломбардское не может сдержать своих сомнений. Резкая постановка именно этого вопроса и была главным препятствием к примирению.

В группе Дуранда можно подозревать отрицательное отношение к крещению младенцев. Это подозрение находит себе подтверждение в «Рескрипте», из слов которого явствует, что французские вальденсы сомневаются в пользе крещения младенцов, ломбардцы же отстаивают ортодоксальную точку зрения. Ближе к церкви итальянские братья и в учении о браке, считая его ненарушимым, кроме вины прелюбодеяния, и нерасторжимым иначе, как по обоюдному согласию супругов. Французские вальденсы более решительны: на прямой вопрос ломбардцев они отвечают несколько уклончиво и расширяют условия, при которых брак может быть нарушен. — «De matrimonio dicimus legitimo, quod non absolvatur, nisi per voluntatem utriusque, nisi occasio justa intervenitur secundum quod communi videbitur»{94}. Вообще у ломбардцев больше выдвигается как последний, решающий аргумент текст Священного Писания. Рядом с ним доводы от разума обладают лишь второстепенным значением. Итальянские вальденсы как будто лучше знают Священное Писание, что вероятно a priori, так как итальянцам оно было доступнее и в более точном латинском тексте, что и подтверждается многочисленными auctoritates, приведенными ломбардцами в защиту своего учения об евхаристии.

Единого учения об евхаристии нет даже среди одних только французскихвальденсов. Quidam exValdesii sociis{95}, основываясь на тексте I Тим 4:5: «Sanctificatur enim per verbum dei et oracionem»{96}, утверждают, что преосуществление хлеба и вина совершается только в силу слов Господа, произносимых во время таинства, — «quod panis et vini substantia per solam verborum Dei prolacionem vertitur in Christi corpus et sanguinem, addentes nos non homini, sed verbis Dei virtutem attribuimus»{97}. Ясно, особенно из последней, напечатанной курсивом фразы, почему появилось такое воззрение. В то время как везде слышались нападки на грешных клириков и везде сомневались в действенности совершаемых ими таинств, естественно было желание каким-нибудь образом оправдать принятие причастия из рук грешника. Некоторые вальденсы его и принимали, а когда им указывали на греховность прелата, они отвечали, что приписывают преосуществление не очевидно бессильному грешному священнику, а словам Христа, которые он произносит. И возражение ломбардцев бьет мимо, потому что их противники молчаливо предполагали, что совершает таинство только священник, и даже священник римской церкви: иначе незачем им было