Поднимает взгляд на него, справившись с мимолетной слабостью и замирает под пристальным мутнеющим серым взором. Несколько мгновений звенящей тишины. И Рэм одним плавным движением огибает столик и уже укладывает ее на подушки.

— Принцесса моя, — шепчет нежно, покрывая лицо, шею, грудь жалящими поцелуями, окончательно сбивая с толку. Пытая ее. Кэна всхлипывает, запуская пальцы в его короткие кудри, сильнее притягивая к себе. Прикрывает глаза. И снова пустыня мерещится ей. Обжигающая и опасная. И она вязнет в зыбучих песках, не в силах противиться.

***

— Жара уже спала, — Родэн лениво перебирает ее рассыпавшиеся черные пряди, — Можно выйти на улицу.

Кэна поднимает лицо с его груди, смотря на наместника затуманенным взором.

— Не любишь жару?

— Ненавижу. Я же наполовину северянин.

— Как же ты живешь здесь? — проводит пальчиком по его бровям, рассматривая расслабленное красивое лицо.

— С трудом, — фыркает Родэн, — Тешу себя мыслью, что это не навсегда.

— И когда ты уедешь?

— Когда заговор полностью раскроется, и следующему наместнику станет безопасно находиться здесь, — медленно произносит, приподнимаясь на подушках и подтягивая девушку за собой. Серые глаза впиваются в нее, изучая, — И не "ты", а "мы", Ифе. Мы уедем.

"Мы". Он так подчеркнул. Кэна отводит глаза, снова утыкаясь лицом ему в грудь. Ну да, все верно. Она же Родэн. Он не отпустит ее. Тоже просто расчет. Так нужно. Лучше спать, чем думать. Закрывает глаза, втягивая терпкий древесный запах его кожи. Она и сама уже вся пропахла им. Несколько минут тихо. Но она чувствует, что Рэм о чем-то думает.

— Ну что? Погуляем? — наконец спрашивает принц.

— Погуляем? — девушка снова поднимает на него удивленный взгляд.

— Да, — Рэм улыбается, хитрые искорки мелькают во взгляде, — Старший конюх сказал- вы с Бади почти подружились.

Кэна чуть не подпрыгивает от отхватившего ее возбуждения.

— Ты прокатишь меня на грифоне?

— Если хочешь…

— Хочу! Конечно хочу!!! — счастливый смех льется из нее, прогоняя тяжелые мысли, — Ну, Рэм! Ну вставай же!

Вскакивает и кидает в него вещи, чтобы быстрее одевался.

***

— Тебе не обязательно это пить, — произносит Рэм на следующее утро, смотря как она кривится, проглатывая отвар.

Кэна замирает, удивленно моргнув.

— В смысле?

Родэн молчит, больше ничего не говоря, и тянется за пирожком с мясом. Лишь глаза внимательно следят за ней, выжидая. И Мескэнет вдруг понимает, что ему это важно. Как она поступит сейчас. Сердце глухо ударяется о ребра. Это слишком значительный шаг, она не готова. Да и никогда не будет готова наверно.

— Я не хочу детей, Родэн, — произносит медленно, подбирая слова, — Так что обязательно.

Губы наместника нервно дергаются.

— От меня не хочешь или вообще не хочешь?

Кэна медленно ставит кружку, смотря в темную жидкость на самом дне.

— Не хочу, пока я наложница, — наконец отвечает, — Не хочу, чтобы они не говорили обо мне, скрывали меня. Не хочу, чтобы их передавали на воспитание гувернанткам из низшего дворянства, как только закончу кормить. Потому что я не достойна по положению воспитывать собственных детей. Не хочу быть просто…

Она не договаривает, поднимая на него глаза.

— Даже если бы ты не была наложницей, ты бы все равно большую часть хлопот свалила на нянь, — пожимает плечами Родэн, — Так в чем разница.

— Может и не свалила бы, откуда ты знаешь? И в любом случае это было бы мое решение. Верно?

Рэм молчит, склонив голову набок.

— Найди другую, если тебе нужны наследники, — Кэне хочется раз и навсегда закрыть эту тему, ей не нравится, как задумчиво блестят его глаза, — В конце концов ты можешь жениться второй раз. Род позволит тебе, раз от первого брака детей нет.

— Или я могу признать тебя, — тихо произносит Родэн, и Кэна со звоном опускает чашку на стол, так как руки начинают дрожать.

Он хочет ее признать? Сделать принцессой? Внутри нестерпимо жжет от подступающих слез. Ей нельзя соглашаться, она предаст память своей матери, вручит ему ключ от всего Арката. И в то же время… Она ведь может стать законной супругой ему. Настоящей. Поднимает на него глаза, полные смятения. Перед мысленным взором проносятся прошедшие сутки, которые они провели вместе. Всего сутки, но будто целая жизнь вместилась в них. Если бы она была просто женщиной… И он бы был просто мужчина…Она бы не думала даже.

— Ты хочешь признать меня? — губы непослушно размыкаются, слова выдавливаются через силу.

— Нет, — вдруг отрезает Родэн, резко вставая. Как ушат холодной воды. Горло сжимает спазм от острой обиды. Кэна быстро моргает, пытаясь взять в себя в руки. С губ рвется "почему", но гордость побеждает, и она сжимает рот в тонкую линию.

— Мне нужно к городничему, — произносит Родэн будничным тоном, одеваясь, — А потом еще кое- куда. Но, думаю, до заката уже освобожусь. Что будешь делать?

И спокойно поправляет одежду, глядя на себя в зеркало.

— Я…,- Мескэнет буквально физически страдает от его резких переходов, — Зачем ты сообщаешь мне все это? Посвящаешь в свои дела?

— Чтобы знала, когда вернусь, конечно, — Родэн улыбается ласково, в голосе вибрируют хрипловатые нотки, окончательно выбивая почву у нее из-под ног.

Подходит быстро и наклоняется к растерявшейся девушке. Грубоватые пальцы поднимают бледное лицо Мескэнет за подбородок, язык толкается в рот. Горячие губы прижимаются к ее раскрытым губам.

— Не скучай, кипяточек, — хриплый шепот сквозь поцелуй. Пальцы отпускают подбородок, пробегаются по шее, ниже. Ладонь сжимает грудь сквозь тонкую ткань, потирает напрягшийся сосок. Снова ползет вверх. Легкий щелчок. И рабский ошейник падает ей на колени. Кэна судорожно выдыхает, отстраняясь. Жадно всматривается в расплавленное серебро глаз, пытаясь найти ответы.

— Почему? — срывается наконец с ее губ. Она спрашивает про все разом. И про свой статус, и про ошейник, и почему он так нежен с ней. Эти вопросы сводят ее с ума.

— Я не хочу признавать тебя, потому что не доверяю… Настолько, — Рэм, едва касаясь, очерчивает овал ее лица, — Но ведь нужно с чего-то начинать?

Выразительно косится на расстегнутый рабский обруч у нее на коленях и отстраняется. Кэна не может даже сдвинуться и проследить за ним взглядом. Родэн просто исчезает из поля ее зрения. Потом тихий хлопок закрывающейся двери, заставляющий девушку вздрогнуть.

Родэн прав. Она и сама себе уже не доверяет. Медленно ложится на подушки, рассеянным взором обводя столик, заставленный завтраком. Прикрывает глаза, погружаясь в такие свежие воспоминания о вчерашнем дне. Легкие разговоры ни о чем, молчание, полет в горы, ни с чем не сравнимый. И прикосновения. Так много прикосновений, горящих до сих пор на коже и внутри нее. Везде. Ни одного миллиметра не оставил на ней нетронутого.