— О пожарно-охранной сигнализации и трех камерах наблюдения, — подсказал мне Димитрий. — Через час я влезу в его комп, и мы получим обзор. Там возле бассейна один фонарь и три дерева — две гималайских сосны и одна непальская вишня. Хорошо растут, кудряво, но нам картинок не перекроют. Ну, может, процентов на пять. Сигнализацию отключить легко. Правда, там общий пульт для всего квартала. И сеть, и периферийное оборудование ставила одна фирма. Тронешь любое устройство — может зазвенеть везде.

— Никаких отключений! — Я погрозил Димитрию пальцем. — Зачем? Мы ведь не собираемся грабить его дом. Нам важно только знать, где клиент будет находиться в нужный момент времени. И как раз с этим полной определенности у нас пока нет…

Из вазочки с орехами, стоящей на столе, я выудил коричневый шарик макадамии.

— Допустим, это Беня, — сказал я. — Если вечером он не сидит у себя дома и не смотрит телевизор, то может находиться в одном из трех своих излюбленных мест. Вот первое…

Я отодвинул карту Катманду на край стола, а в центр поставил белый одноразовый пластиковый стаканчик донышком кверху.

— Предположим, это Военный музей Непала, — сообщил я троице. — Наш фуфлогон может там околачиваться часами и смотреть на экспонаты. Он ни дня не прослужил ни в какой армии мира, зато очень любит всякие пушки, танки, самолеты, военную форму и так далее. Или, может, ему просто нравится, что всем посетителям этого музея наливают бесплатный кофе. Входной билет для обычных граждан страны стоит сорок непальских рупий — это будет около тридцати центов. Но наш любитель халявы добыл себе где-то удостоверение ветерана гражданской войны и поэтому за вход не платит ничего.

Достав второй белый стаканчик, я поставил его рядом с первым и продолжил:

— Вот это — возможность номер два. Кинотеатр «Ганга Чалачитра» на Ринг Роуд. Сюда даже лауреата премии ТЭФИ, каковым является Кенарев, без денег не пустят. Цена билета — целых 250 рупий, то есть два бакса. Но мы в России, например, в кино платим только за один сеанс, а в Непале многие кинотеатры устроены на манер грайндхауса. Ты покупаешь входной билет и потом можешь перемещаться из одного зала в другой. Надоел Голливуд — там по соседству Болливуд, пресытился боевиками — переходи в зал с порнухой… Судя по досье, наш Беня приходит сюда не реже раза в неделю, а иногда чаще. И наконец…

Третий перевернутый стаканчик присоединился к двум остальным.

— Возможность номер три — бар «Том и Джерри» в Тамеле. — Я легонько щелкнул ногтем по дну стаканчика. — Для туристов он выглядит непрезентабельно, зато местным он нравится. Пиво, снэки, дешевые морепродукты, трижды в неделю — живая музыка. Два бильярдных стола, минимальная ставка за партию — сотня рупий. Наш Филомелли любит погонять шары по зеленому сукну, а поскольку здешних профи знает в лицо, то берется играть только с новичками. Ищет слабое звено и уносит домой пару-тройку баксов…

— Роман Ильич, что-то у нас не сходится, — задумчиво произнес Нафталин. — Зачем ему всё это — в музей на халяву, бесплатный кофе, мелочевка на бильярде? Он ведь не бедный.

— Не бедный, — согласился я. — И даже не жадный. Просто он по природе своей жлоб и все привычки у него жлобские… А теперь внимание! Следите за руками. Кручу-верчу, надуть вас хочу… — Подражая наперсточникам, я несколько раз переместил стаканчики туда-сюда по гладкой поверхности стола и опять выстроил их в линию. — Ну! Где тут Беня?

— Крайний слева! — быстро ответила Ася.

Ударом кулака сверху я смял стаканчик и показал всем: пусто.

— Тогда этот, справа. — Димитрий ткнул пальцем.

Я смял в лепешку и второй вариант: снова пусто.

— Вот что значит не спешить. Я выиграл. — Рассудительный Нафталин поднял последний стаканчик и удивленно сказал: — Но как же? — Под третьим тоже ничего не оказалось.

Разжав кулак левой руки, я показал всем троим спрятанный орешек.

— Вы сжульничали, Роман Ильич! — обиженно воскликнула Ася. — Вы его не положили.

— Сжульничал, — подтвердил я с удовольствием. — А вы попались. Где вы видели честную игру в наперстки? Ни в музее, ни в кино, ни в бильярдной нашего Бени вообще не было. И не должно быть завтра. Все три его любимых места — людные, а где люди, там и риск. Я даже в Танзании, в лифте рядом с судьей, и то проявил неосторожность. Мог зацепить тех троих, кто был с нами рядом. А уж кинотеатр, военный музей и особенно бар — тем более опасные места. Черт его знает, что там за люди и не числится ли за ними какой-нибудь уголовщины. Нас хоть и четверо, но мы не всадники Апокалипсиса. Карать грешников Катманду в задачи нашего департамента не входит. Пусть с ними их Вишну разбирается…

Собрав со стола остатки стаканчиков, я выкинул их в урну. Вернул орех в вазочку к остальным орехам. Передвинул карту опять на середину стола и после этого объявил:

— В общем, наша стратегия проста. Ася, активируйте свой непальский. Вы с Димитрием на подхвате у Нафталина. Постарайтесь не очень портить чужое имущество, но сделайте так, чтобы к завтрашнему вечеру отсечь все три варианта. Тогда у клиента останется только четвертый: сидеть дома и в одиночестве смотреть телек. А мы — тут как тут.

Эпизод в Катманду

У жителя Непала Бенито Филомелли итальянские имя и фамилия в новеньком паспорте, и еще — «фиат» в гараже, а больше ничего итальянского у него не имеется. Было да сплыло: особняк в Риме, два палаццо на озере Мольвено, виноградник в Тоскане и оливковая роща в Торболе. Всё то, что не успели к себе притянуть загребущие лапки бывшей жены, увели в казну потомки Капитолийской волчицы. Но Вадим Сильвестрович не дурак. Кое-что существенное, укрытое от налоговиков, он отложил на черный день в Национальном Банке Непала — и вот заначка пригодилась. Можно ничего не делать, а только шататься по городу или сидеть в баре, предаваясь ностальгии за стаканчиком кукурузного чьянга.

Правда, сегодня у Кенарева, как нарочно, облом следует за обломом.

Сперва отпадает музей военной техники, где бывает так приятно выпить кофейку в кабине пузатого, словно беременного, штатовского транспортника времен войны в Корее, воображая себя летящим над 38-й параллелью. И вот вчера ночью какие-то сукины дети — наверняка обкурившиеся туристы! — вламываются в зал главной экспозиции и зачем-то меняют местами два танка: британский «Марк-5» и французский «Сен-Шамон». Как им это удается сделать вручную, без подъемных кранов? Загадка. Из экспонатов вроде ничего не пропало, но на всякий случай решено провести полную инвентаризацию, а до ее завершения даже для гостей с привилегиями ветеранов вход в музей закрыт.

Вадим Сильвестрович отправляется в знакомый кинотеатр, чтобы развеять тоску, но в «Ганга Чилачитра» вместо двух серий «Зловещего бульбулятора» с неувядающим Брюсом Боуром в роли галактического гангстера Мыльного Пузыря и еще двух серий «Музыки страсти» с Шами Шамкаром в парике под Элвиса он обнаруживает на дверях белую афишку «REPAIR», что означает «РЕМОНТ». И старик-билетер, сморщенный дядюшка Гопал, который вынужден теперь исполнять обязанности сторожа, уборщика и разносчика новостей, на смеси английского и хинди клеймит позором водопроводную трубу. Через пять минут Кенарев понимает: опозоренная труба служила кинотеатру со времен короля Махендры, а теперь вздумала протечь в нескольких местах, и по этой причине сейчас в подвалах всего дома воды по колено, а в кранах ее, наоборот, нет уже ни капли.