Порка путтана троя учелло! Нашел! Именно в этом месте разъем отходит так сильно, что кабель уже еле держится в гнезде, так и норовит выскочить. Сейчас мы его, голубчика, докрутим, думает господин Филомелли, и всё будет окей. Он возвращает кабель на место, фиксирует болты, а затем прислушивается. Ого-го! Из комнаты доносятся голоса, и это значит, что появился звук. Похоже, и прочие глюки устранены. Глория а Бенито!

Вадим Сильвестрович на радостях теряет бдительность, а зря. Спускаясь вниз по лестнице, он неловко отклоняется назад и смещает центр тяжести лестницы. Всё поправимо, если побыстрее наклониться вперед. Но Кенарев машинально отодвигается еще дальше.

Из-за этой оплошности происходят две крайне неприятные для него вещи.

Несколько месяцев назад, когда он покупал домашнюю и прочую утварь, ему пришло в голову взять лестницу повыше — для солидности, на вырост, да и по деньгам разницы почти не было. Теперь верхняя часть этого солидного инвентаря, двигаясь не туда, куда следует, задевает электрический провод, протянутый от крыши к фонарю возле бассейна.

Упс! Сама лестница весит прилично, а поскольку на ней еще висит, на манер грозди бананов, довольно плотный Кенарев, их тяжесть арифметически складывается.

Острая кромка — металлопластик! — довершает дело, рассекая провод на середине. Теперь это уже не просто мелкая бытовая неприятность, а 380 вольт, которые дружно вырываются на свободу: громкий треск, яркая вспышка, россыпь искр во все стороны.

Буйное электричество шипит и плюется в полуметре от Вадима Сильвестровича — вот-вот нападет и ужалит. Кенарев, не будь дурак, отшатывается и отпускает дуру-лестницу. Та медленно опадает куда-то вбок, а ее хозяин, взмахнув руками, быстро улетает вниз.

Высота стандартного одноэтажного дома в Катманду — три с половиной метра, включая крышу. Не Гималаи. Если свалиться удачно, отделаешься парой ушибов или трещиной в ребре. А если учесть бассейн внизу, можно не пострадать вообще. Падая вниз, Вадим Сильвестрович хвалит себя за лень: он не опустошил бассейн и, значит, посадка будет мокрой, но мягкой. Рано он радуется — падение оказывается крайне неудачным.

Вместо того, чтобы влететь в воду, Кенарев ухитряется сперва врезаться плечом в обложенный кафелем каменный бортик. Что-то хрустит, но это не кафель. О-о! Куло! Еще миг — и Вадим Сильвестрович бьется о то же место коленом. У-у-у! Иль пизелло! Лишь после хруста уже в колене хозяин дома плюхается в свой бассейн. А когда выныривает, то слышит над головой легкое потрескивание и видит нечто, похожее на бенгальский огонь.

Это — вторая половинка оборванного электрического провода, она тоже испускает веселые искры, нависая над водой, всё ниже, ниже, ниже. И Кенарев, барахтаясь в бассейне, тупо думает о том, что, наверное, он все-таки зря не спустил воду. А еще он понимает, что, похоже, сломал левую руку и правую ногу. Это очень больно, но не имеет особого значения. Потому что через секунду провод под током попадет в воду и тогда…

Тогда количество домовладельцев в Катманду уменьшится на одну единицу.

А затем по двору пробегает порыв ветра — и кусок провода, словно поразмыслив, меняет траекторию. Он, конечно, падает — однако не в бассейн, а рядом, на землю у бортика, обложенного кафелем. Электрическая змея по-прежнему шипит, искрит, но это уже не так страшно, совсем не смертельно. И хозяин дома в столице Непала Вадим Сильвестрович Кенарев, он же фальшивый итальянец Бенито Филомелли с удивлением осознает, что полоса фантастического невезения на сегодня закончилась и, кажется, он всё еще жив.

— Нет, вы заметили это? А? — Димитрий ткнул пальцем в экран ноутбука. — Я сейчас повторю помедленнее, глядите внимательно. Вот здесь, справа, видно особенно четко.

И мы еще раз посмотрели ролик, снятый с камеры наблюдения во дворе нашего клиента: как обрывок электропровода, плюющийся искрами во все стороны, неторопливо завис над бассейном с мокрым цуциком Филомелли внутри, а затем так же лениво качнулся вбок.

— Это не провод, а какая-то сволочь! — нервно произнесла Ася. — Он как будто издевается. Как будто говорит клиенту: захочу — убью тебя электричеством, а захочу — помилую.

— Нашему клиенту и без электричества досталось, — напомнил я. — Ну-ка, Димитрий, прокрутите запись немного дальше. Найдите нам еще раз место, где его увозит с места событий «скорая помощь»… Стоп! Здесь. Я смотрю, его все-таки здорово потрепало.

Мы увидели припаркованный возле бассейна медицинский микроавтобус с числом 101 и синей медицинской снежинкой. На раздвижных носилках в позе мученика возлежал пострадавший хозяин дома — весь перебинтованный Бенито Филомелли — и разговаривал с окружившими его санитарами в белых шапочках и накидках. Слов слышно не было.

— Они беседовали о чем-то важном? — поинтересовался Нафталин. — Ась, нам нужен звук?

— Ничего существенного, — сердито отмахнулась девушка. — Он там на плохом непальском выяснял у парамедиков, нужно ли ему платить за приезд «скорой», раз у него страховка. Ну и ругался, что, мол, поздно приехали и сбоку примяли его газон. Обещал всех засудить и всех посадить. А еще матерился по-итальянски — знал, что непальцы не поймут ни слова… Вы правы, Роман Ильич, жлоб — он в любой ситуации жлоб, даже в бинтах и на носилках… Дим, промотай следующие три часа и покажи его возвращение домой.

По экрану пробежала рябь, а затем в кадре опять возник наш Беня — с рукой на перевязи и загипсованной ногой. Опираясь на костыль, он доковылял до двери дома и вошел внутрь.

— Зря я надеялся, что здешняя медицина его доконает, — грустно сказал Димитрий. — Ась, не помнишь, в каком фильме санитар-идиот всё время ронял носилки с больным?

— «Приключения Питкина в больнице», — не задумываясь ответила Ася. — Только главный герой был там не санитар, а… Слушай, при чем тут это?

— Да я к примеру, — вздохнул Димитрий. — Представил, что его носилки вылетели бы из «скорой помощи» прямо на дорогу… Или в клинике перепутали бы лекарство… Или при обследовании у него нашлось бы что-нибудь ужасное и неизлечимое. Я нарочно влез в больничные файлы, проверил результаты обследований… Нет — только то, что видим. Переломы руки и ноги, закрытые, неосложненные. И всё. Всё! Через два месяца эта скотина уже танцевать сможет… Ну почему такая непруха? Провод под током обязан был упасть в бассейн — как включенный фен в ванну. Это же классика Голливуда…

— Вот тебе и Голливуд! — Ася выудила из вазочки шарик макадамии и с ожесточением запулила его в мусорное ведерко у дверей. — Злодею вместо расплаты — почти что хэппи-энд. Выходит, всё было напрасно. Зря Наф перетаскивал в музее танки и в кинотеатре ломал трубу. Зря мы отдали практически всю наличку, чтобы выкупить вечер в том баре.

— Ну танки, ну труба… Не сильно я перетрудился, — меланхолически заметил Нафталин. — Может, его время еще не пришло? Откуда нам знать, что записано в его книге судеб?

— Мы! Мы пишем книгу судеб! — воскликнула Ася. — Роман Ильич, скажите! Вы-то что про это думаете? Есть тут какое-то разумное объяснение? Он же виноват, на все сто!