Виктора с братом. Иначе начнется Армагеддон. К этому я ещё не готова.

— Столица не так хороша, как может показаться, за яркой картинкой скрывается грязь. Столица съедает людей. Маленький, спокойный город дает больше возможностей, как бы парадоксально это ни звучало. В моменте захотелось все бросить и начать сначала. Я ошиблась только в том, что выбрала в спутники Дениса. Но сейчас полагаю, что это к лучшему, я встретила тебя. Значит, так было нужно.

— Хотелось бы посмотреть в глаза парню, который бросил девочку ночью посреди дороги.

— Он того не стоит, — отмахиваюсь я.

— Ты сирота?

— Да, — киваю. Это правда - родители погибли.

— Как ты жила одна?

Вопросов все больше, ответов у меня все меньше.

— Мои родители погибли, когда мне было пятнадцать. Не так давно. Они оставили мне средства к существованию.

— Одну тебя оставить не могли. Были опекуны?

Какой проницательный мужчина. Ну не хочу я сейчас говорить о брате. Боюсь представить, что будет, если Виктор и Родион познакомятся. Мой брат никогда не примет Виктора. Мало того, Родион сделает все, чтобы вычеркнуть Виктора из моей жизни.

— Давай оставим это в истории, — нервно усмехаюсь. — Когда-нибудь потом я расскажу, — так же, как Виктор, ухожу от ответа. — Давай жить в моменте.

Виктор задумывается, качает головой. Но вопросов больше не задает.

Вздрагиваю, когда где-то наверху что-то с грохотом падает, разбивается, и скулит Зефир. Одновременно с Виктором поднимаемся из-за стола и бежим наверх.

— Зеф! — ругается Виктор, когда мы видим в коридоре второго этажа разбитый горшок, землю и большой сломанный фикус. Пес сразу начинает каяться. Ложится перед разбитым цветком, поджимает уши и смотрит на нас виноватыми глазами. — Натыкать тебя носом! — продолжает ругаться Виктор. Пес поднимается и бежит ко мне.

— Не ругай его, — присаживаюсь, обнимаю собаку, поддерживая хулигана. — Он нечаянно. Я все уберу, цветок посажу в другой горшок.

— Спелись уже, — качает головой Виктор. — Я долго отучал его трогать цветы. И, заметь, это единственный цветок в доме. Все остальные уже на помойке.

— Здесь и без цветов хорошо, — глажу Зефира, который пытается облизать мне лицо.

— Ты портишь собаку. На шею сядет!

— Ой, какой у нас грозный дяденька, — усмехаюсь, поднимаюсь и иду к Виктору. Обхватываю его за шею, заглядываю в глаза. — Зефир очень послушный и преданный. Каждый совершает ошибки, — ластясь, скольжу губами по челюсти Виктора, целую в шею.

— Ой, лиса, — усмехается Виктор, смягчаясь. Обхватывает меня за талию, сжимает, ловит мои губы, целует аккуратно, нежно, вкусно. Отстраняется. — Заступаешься - убирай за него.

— Да, мой господин, спасибо за милость, — игриво произношу ему в губы.

Убираем мы, конечно, вместе. Виктор только с виду грозный, на деле он идеальный мужчина. Я не устаю им восхищаться.

— Ну вот, все не так страшно, — говорю я, когда Виктор водружает пострадавший цветок на подставку возле окна. — А с Зефиром мы договорились, он осознал свою вину и больше не будет.

— Ну посмотрим.

— А что в этой комнате? — указываю глазами на закрытую дверь рядом с комнатой Виктора. — Почему она закрыта?

— Она нежилая.

Простой вопрос, но, когда Виктор на него отвечает, он меняется в лице, становясь более жёстким, холодным. Я бы не обратила на эту комнату внимания, но его реакция распаляет во мне больший интерес.

— А что там? — настаиваю, внимательно рассматривая мужчину.

— Старые вещи.

— Очень интересно, можно посмотреть?

— Скажем так, там вещи из моего прошлого, не думаю, что тебе это понравится.

— Я готова принять твое прошлое в любом виде, никто из нас не безгрешен.

Внутри меня нарастает сомнение, навязчивое чувство, что от меня скрывают что-то очень нехорошее.

Пауза. Виктор закрывает глаза, глубоко вздыхает и отрицательно качает головой. Прожигаю эту чёртову комнату глазами. Теперь узнать, что там, становится навязчивой идеей.

— Ты еще не изучила мою комнату, — Виктор снова меняет тему, открывая дверь своей спальни. Хватает меня за платье, игриво тянет к себе и заводит в свою спальню.

— Я очень надеюсь, что ты не прячешь от меня тайную красную комнату и членство в закрытом сообществе любителей БДСМ, — смеюсь я.

— У тебя очень богатая фантазия, моя плохая девочка, — качает головой, толкает меня, и я лечу в свободном падении на его кровать. Смеюсь. Нет, я не забываю про запертую комнату, но прекращаю его допрашивать. В конце концов, я сама пока до конца не раскрылась перед Виктором и не имею права требовать абсолютной правды. Но сомнения начинают грызть. Я себя знаю, не успокоюсь, пока не увижу, что там.

Глава 21

Вероника

— А сделай мне латте с карамелью и шоколадной стружкой, — прошу Макса, прыгая на барный стул. У меня выходной, у Максима тоже, но он подменяет сменщика до обеда, пока тот бегает по делам. Мы договорились, что Максим отвезет меня в фотостудию к самому крутому фотографу этого города. Я хочу к нему на курсы.

Максим кивает, доделывая коктейль для гостя.

— Долго еще?

— Серый обещал вернуться к часу.

Поглядываю на смарт-часы на руке.

— Еще сорок минут, — вздыхаю. — Ладно, подождем. Заедем потом к твоему брату? Я хочу еще тату на ключице.

— Я смотрю, ты втянулась? Это опасно. Тату - как наркотик: сначала страшно, много сомнений, никак не можешь решиться, сделаешь одну, потом вторую, дальше хочется еще, и так незаметно забиваешь все тело.

— Да ладно? Правда? — усмехаюсь я, наблюдая, как он делает для меня кофе.

— Да я серьезно,