Миновав тоннель, они подъезжают к внутренним воротам, уже распахнутым. К тому времени решетка позади них опускается, а наружные створы наглухо закрываются. Выглядит внушительно. В прежние времена ни одно войско не могло бы взять эти стены.

— Давно все это построено? — любопытствует Доррин.

— Укрепления возведены еще до того, как наша семья начала заниматься торговлей. Но сейчас это не имеет значения. Какая крепость устоит перед чародеем, воздвигающим или обрушивающим горы?

— Чего не понимаю, того не понимаю, — качает головой Брид. — Зачем этому Белому тратить такую мощь, возводя горы? Какова его цель?

— Кто знает? — хмыкает Кадара.

— Это требует огромной энергии и сосредоточенности, — задумчиво произносит Доррин. — Человек, обладающий такими возможностями, не станет растрачивать силы попусту.

— Может быть, таким образом он демонстрирует свое могущество? — предполагает Лидрал, поворачивая повозку по мощеной камнем дороге.

Сам город лежит ниже, посреди долины, не совсем очистившейся от снега.

— Просто раз он Белый, то злой и стремится к разрушению, — говорит Кадара. — Во всяком случае, твой отец, наверное, объяснил бы все именно так.

— Наверное, — откликается Доррин, потирая ушибленную собственным посохом щеку и думая о том, почему его отец считает всех Белых магов злыми. Чародей, настигший их на дороге, был могуч — настолько могуч, что Доррин почувствовал себя беспомощной мошкой, но... но вот зла как такового Доррин не ощутил. Лишь белизну хаоса. А обязательно ли хаос несет зло? Быть может, он просто... хаотичен?

— Лортрен думает так же, как твой отец, — добавляет Кадара. В окруженной крутыми утесами долине насчитывается не больше сотни жилищ. На западе в скальных стенах виден один-единственный проем.

— Это место выглядит так, будто создано магией.

— Я понял! — неожиданно восклицает Брид. — Это придает происходящему смысл.

— Ты о чем? — Лидрал в очередной раз поворачивает повозку на извилистом спуске, и скрип осей как будто подчеркивает вопрос Кадары.

— О чародее. Зачем ему тратить мощь попусту, если он мог бы разрушить этот город?

— Я не знаю, — отвечает Кадара. — Я проголодалась, и голова у меня не варит. Отвечай на свой вопрос сам.

— Если он разрушит город, то города уже не будет.

— Ну и какое тут открытие?

Лидрал и Доррин с ухмылкой переглядываются.

— У Белых магов полно забот по части распространения хаоса и тому подобного. Они стремятся к власти, но чтобы управлять державой, нужно эту самую державу иметь. Снести город — значит не получить ничего, кроме ненужных развалин. А вот воздвигнув горы и показав, что город можно запросто сравнять с землей, Белые могут потребовать от спидларцев — да и от кого угодно! — подчиниться Фэрхэвену. Таким образом они приобретут и город, и доход от налогов, и мало ли что.

— Хм... — задумывается Лидрал. — Для кифриенцев такой подход в самый раз, но у спидларцев шеи не гнутся. Так же, как и у здешнего народа.

— И тем не менее... — качает головой Брид. Смысл в его словах, бесспорно, имеется.

— Это и есть могучий Аксальт? — спрашивает Кадара.

— Это Аксальт, — подтверждает Лидрал. — Хотите верьте, хотите нет, но хорошая комната в гостинице обойдется вам тут всего в несколько медяков. Они радушно привечают путников.

— А как насчет выпивки? — любопытствует Брид.

— Вино, медовуха, бренди — примерно по полсеребреника за кружку.

— Что-то тут наверняка не так, — размышляет вслух Брид. — Может, с другим питьем плохо? Как насчет воды?

Лидрал ухмыляется. Глядя на нее, и Доррин не может сдержать улыбки.

— Вода бесплатная — хорошая, чистая вода. Но бойцы и торговцы воду не жалуют.

С последнего поворота Лидрал направляет повозку к паре двухэтажных зданий. На правом красуется вывеска с изображением желтовато-коричневой горной пантеры, на левом — рогатого черного барана.

— Остановимся в «Черном Овне», — предлагает Лидрал. — Там спокойнее.

— А велика ли между ними разница? — спрашивает, подъехав поближе, Кадара.

— Почти никакой, даже конюшни одинаковые. Дело только в клиентуре.

Направив повозку мимо конюшни, она объезжает здание и въезжает во двор позади «Черного Овна». Навстречу выскакивают двое конюхов.

— Передний угол еще не занят? — низкий голос Лидрал звучит сурово.

— Свободен, почтеннейшая.

— Занимаю. Его и соседние места — для лошадей моих спутников.

— Не угодно ли задать лошадкам зерна?

— Сколько?

— Медяк за лепешку, почтеннейшая.

— Две лепешки за медяк, и мы возьмем четыре.

Конюхи переглядываются и кивают.

— Просим прощения, но деньги вперед.

— Неси лепешки, а я приготовлю монеты.

Лепешки появляются прежде, чем Доррин успевает спешиться, хотя более сноровистые и ловкие Брид с Кадарой уже идут вслед за конюхом к стойлам.

— Седла можете оставить, — советует Лидрал.

Доррин ведет Меривен к стойлам. Каким-то чудом он ухитряется расседлать кобылу почти одновременно с остальными — как раз вовремя, чтобы забрать пожитки и посох да направиться по стопам Лидрал в гостиницу.

Перед занавешенной аркой расположена стойка, за которой стоит лысый мужчина с узким лицом и светлой остроконечной бородкой.

— Привет, Лидрал. Увы, твоя обычная комната занята, но я могу предложить северный угол.

— Годится. А что у тебя найдется для целителя и двух охранников?

— Две комнаты или три?

— Две, — говорит Брид. Доррин поджимает губы.

— Ну, две как-нибудь подыщу. С тремя было бы трудновато.

— У тебя так много постояльцев? С каких это пор, Вистик?

Вистик поднимает брови:

— Такое случается. К нам понаехало немало слиганских корабельных плотников.

— Корабельный лес?

— По слухам, Фэрхэвен готовит еще один флот... а то и не один.

Осекшись, Вистик смотрит на троицу с Отшельничьего, а потом слегка кланяется Доррину.

— Прошу прощения, целитель.

Доррин кивает в ответ.

— Не за что, почтенный трактирщик.

— Так или иначе, уж ты-то, Лидрал, понимаешь — товар есть товар, и его продают тому, кто покупает. Итак, плата за комнаты... — он широко улыбается. — По два за каждую.

Лидрал кладет на стойку две монеты. Две добавляет Доррин, столько же и Брид.

— Желаю хорошо устроиться, целитель, — произносит Вистик.